О, мои несносные боссы! - стр. 7

Разберусь как-нибудь.

Отцу меня не сломить.

Я выдержу все его идиотские испытания, верну свои (ну почти) деньги и улечу в Италию к дядюшке — старший брат мамы всегда рад моей компании. На год, как минимум! Чтобы папуля от тоски локти кусал и молил меня вернуться.

Сон обволакивает мое истерзанное стрессом сознание ближе к трем часам ночи, однако я периодически просыпаюсь от шорохов и резких звуков, доносящихся с улицы. К тому же по квартире гуляет сквозняк, я мерзну, а обогревателя нет.

Сложно сказать, когда в последний раз я практиковала пробуждение по будильнику, но абсолютно точно этому дьявольскому изобретению суждено блистать на первой строчке списка вещей, ненавистных мною больше всего на свете.

Я презираю утро. Проснувшись, по привычке тянусь к прикроватной тумбе... которой, разумеется, здесь нет. И падаю с грохотом на пол. Покрываю вселенную проклятиями, переворачиваюсь на спину и прокрастинирую, распластавшись на ламинате, а затем приступаю к сборам.

Пропускаю завтрак по очевидной причине — в холодильнике шаром покати. Замазываю последствия бессонной ночи под глазами плотной базой, тональником, дважды прохожусь консилером; придаю лицу ровный тон и свежесть с помощью качественной европейской косметики. После моих творческих манипуляций ни у кого язык не повернется сказать, что со вчерашнего дня моя жизнь покатилась кубарем на дно.

Я умолчу о том, как добралась из Строгино в центр Москвы, поскольку это очень стыдливая, компрометирующая история с изобилием обсценной лексики. Метро — полный отстой.

Я опаздываю. По-крупному. Но... могла бы вообще не являться! Однако подошла к делу ответственно. Занесите мне кто-нибудь плюсик в карму. Заслужила.

Я умница. Цепляю из памяти детали отцовского инструктажа, нахожу приемную офиса, которая просторнее отцовской раза в полтора, и иду к блондинке за стойкой-ресепшн, расположенной по периметру длинной белой стены со стильно подсвеченной крупной надписью «XOR Holdings».

Ее волосы убраны в тугую низкую култышку. Алебастровое лицо со скандинавскими чертами лица не нагружено косметическими излишками. Я оцениваю ее строгий офисный прикид и приветливо улыбаюсь.

— Здравствуйте, а я на работу.

Блонди оценивает меня бесстрастным взглядом от темной макушки головы до мысков черных туфель-лодочек на десятисантиметровой шпильке.

— Вы Даниэла?

— Собственной персоной.

У секретарши рост баскетболистки, когда она поднимается с кресла и сворачивает в просторный коридор, у которого одна сторона застеклена.

— Опаздывать — дурной тон, — виляя перед моим лицом широкими бедрами, она бросает замечание, не удосужившись даже повернуться. — Впредь следите за временем. Кирсановы терпеть не могут непунктуальных людей.

Кирсановы?

Фамилия звучит чертовски знакомо.

И пока я открываю рот, чтобы поставить блондинку на место, сказав ей что-то вроде: «Впредь следи за языком, дорогая, потому что, если мы будем работать под одной крышей, я не потерплю в свой адрес подобного тона», она останавливается перед матовыми черными дверьми, аккуратно стучит по металлу и тянет за рукоятку.

4. Глава четвертая

ДАНА

Я впархиваю следом за секретаршей-великаншей в большой кабинет. Создается впечатление, будто предметы интерьера зависли на головокружительной высоте. Изогнутая черная стена граничит со сплошной из стекла, протянувшейся по периметру. Панорама ошеломительная, такого не увидеть даже из отцовского кабинета.