О, мои несносные боссы! - стр. 24

Я стискиваю кулаки и выступаю вперед, но посторонние руки обвиваются вокруг мох локтей, удерживая на месте. Дружки задиристого недомерка гогочут мне в уши, еще несколько ребят пристраиваются за Феликсом.

— Какого хрена вам надо? — цежу я, глядя на Мохина.

Осматривается по сторонам, подмигивает группе девчонок, замедливших шаг неподалеку. Они с любопытством пялятся на наше сборище, видят, что назревает конфликт, но жмутся друг к другу и отворачиваются, когда Даня Мохин вытягивает губы и чмокает воздух, посылая им поцелуй. Затем смотрит на нас и отдает краткий указ своим парням:

— Ведите их.

Меня и братьев хватают, заламывая за спины руки. Срывают рюкзаки, наушники Феликса летят на асфальт и ломаются. Он любил их и кассетный MP3-плеер, который распадается на куски пластика вслед за массивной гарнитурой. Отдавал предпочтение индивидуальности и винтажности в эпоху цифрового прогресса. 

— Отпустите! Куски собачьего дерьма! — рычит и вырывается Макар.

Ему прилетает кулаком по челюсти от Данила. Сволочь! Мои попытки освободиться блокируются дикой сворой послушных псов Мохина. Их дюжина, не меньше. Они окружают со всех сторон, кооперируясь в плотное кольцо. Тащат нас в неизвестном направлении, а просьбы о помощи глушатся какофонией безудержного хохота.

Куда смотрят учителя?! Почему поблизости нет никого из взрослых?!

Нас запихивают в тачку — большой темный джип, принадлежащий Мохину, но за рулем незнакомый парень.

— Прекращайте, это не смешно! — вперемешку с матом орет Макар.

— Захлопнись, г*ндон, — его снова лупят по лицу.

Еще несколько ребят из одиннадцатого залезают следом, бьют нас в животы (даже Феликса, не проронившего ни звука), выбивая воздух из легких, и напяливают черные тряпичные мешки на головы.

Перед тем, как мелькающие картинки парковки и слоняющихся учеников превращаются в одно неясное пятно, которое в свою очередь сменяется непроницаемой тьмой, я улавливаю неискоренимый женский образ.

Ее коварную улыбку, расслабленную позу и тонкие пальцы, которыми она как будто бы лениво перебирает в воздухе в жесте прощания.

Даниэла, мать ее, Покровская.

Она это подстроила?

10. Глава десятая

ДАНА

Мне снится чудной сон. Будто я пластиковая разукрашенная марионетка, а мой отец-кукловод меняет декорации, на фоне которых я отыгрывала свои спектакли, и сажает внутрь деревянной расписной куклы с изображением зловещего лица. Затем эту куклу помещает в подобную, но побольше. Многослойная матрешка кошмаров не прекращается до тех пор, пока я не просыпаюсь с ясным ощущением удушливой паники. С меня градом льет пот, а сердце тяжело и часто бухает в груди.

Я шарю рукам с легким тремором в пальцах в поисках телефона, чтобы узнать время. Под подушкой его не нахожу, но мне становится совершенно очевидно, что я проспала на работу. Снова. Несмотря на дурное сновидение, я чувствую себя выспавшейся, а это нехороший звоночек.

Соскакиваю с расправленного дивана-книжки и бреду на кухню. В кувшине не оказывается кипяченой воды, и мне приходится налить ее из-под крана. Только вот возникает еще одна проблема. Я дергаю ручку смесителя, но стакан не наполняется.

— Что за...

Настойчивые манипуляции с краном не венчаются успехом, и я бегу в ванную. Там тоже глухо.

Нет воды! Ни горячей, ни холодной.

Я стискиваю кулаки, чувствуя зарождающуюся в подбородке дрожь.