О любви, которой уже нет - стр. 9
Мы решили поехать на Дон ловить рыбу, на Волге из–за ГЭС, перегородившей всю реку, рыбы было мало.
Добирались мы на автобусе, наполненном дачной публикой. Иметь дачу на Дону было престижно и дорого. Когда мы вышли из автобуса, я поразился – посреди сухой степи был рай на земле.
Небольшие домики было окружены цветущими садами и огородами. Плодовые деревья протягивали над заборами пышные ветки с которых свисали вишни, черешни, груши и яблоки. Ярко–желтые подсолнухи дерзко переглядывались с ярко–желтым солнцем. На огородах краснели помидоры, выглядывали из–под листвы огурцы. Кусты малины и смородины были покрыты яркими ягодами.
Я крепко держал Наташу за руку, Илюша шел рядом с нами со своей Олей, сзади шли Валера, Толик, Вовка.
– Иллюш, как они ухитряются выращивать все это в степи? – спросил я.
– Берут воду с Дона, в нем летом совсем мало воды остается.
Вскоре мы вышли на берег Дона. По пути мы встречали много людей, несущих воду в ведрах, некоторые на коромыслах. Некоторые дачи – ближние к воде – качали воду насосом, забросив шланг в воду.
Знаменитый Дон оказался нешироким, намного меньше Днестра, на котором я вырос. Берега были покрыты галькой, кое–где глинистые.
Мы выбрали место для лагеря, поставили палатки. Рыбаки забросили удочки неподалеку.
Мы с Наташей пошли купаться. Мы вошли в воду по грудь, я нежно привлек ее, она доверчиво прильнула всем телом.
– Эй вы там, всю рыбу распугаете! – крикнул кто–то из рыбаков.
Мы медленно поплыли по течению. Когда мы вернулись, рыба уже плескалась в ведре с водой и чугунок с водой висел над костром. Валера был мастер варить уху. Он разварил мелкую рыбу три раза, тщательно очистил бульон от костей и затем положил в котелок крупную рыбу, картошку, заправил лавровыми листьями и перцем. Когда мы покончили с ухой на небе уже появились звезды. Ребята, поделив бутылку вина, лениво переговаривались.
Илья ушел в палатку со своей Олей. Пошли и мы с Наташей в свою палатку. В палатке было темно и тихо, звуки снаружи почти не долетали.
Мы укрылись спальными мешками, обнялись, она поцеловала меня и нежно шепнула: «Спи.» Мы тихо полежали и я почувствовал, что сон это не совсем то, что было у меня на уме. Я попробовал двинуть рукой, но Наташа прижалась, не давая руке двинуться. И так продолжалось всю ночь, она упорно сопротивлялась, иногда целовала меня и говорила: «Спи». Когда стало рассветать мне показалось, что я заметил следы слез на ее лице. Под утро я обиделся, отвернулся, но заснуть так и не смог.
Следующим утром ребята, видя наши бессонные лица, потихоньку посмеивались, но видя что мы почти не общаемся, вскоре затихли.
Несколько дней после этой поездки я не видел Наташу, обида мало–помалу проходила и я уже собирался ей позвонить, когда вдруг я получил письмо от нее, от Наташи. У меня внутри что–то дрогнуло, это что – конец?.. она меня бросает? Медленно я распечатал конверт, развернул письмо:
«Здравствуй Яша!
Что бы ты ни подумал обо мне, на самом деле все хуже, так что хуже не бывает. Я не могу продолжать наши отношения, не открыв тебе свою тайну, а когда я открою, ты, возможно, не захочешь продолжать их, но я расскажу тебе все равно.
Когда мне было четырнадцать лет, мать ушла от нас, оставив меня и младших братьев с отцом. Вскоре он сделал меня женщиной.