О красоте - стр. 27
– Деньги не нужны, Кикс? – спросил Уоррен. – А то могу подкинуть.
Кики засмеялась. Наконец она нашла кошелек, заплатила и распрощалась с торговцем.
– Смотрится шикарно, – подтвердил Уоррен, переводя взгляд с ее лица на щиколотку и обратно. – Правда, ты и так шикарная женщина.
Это их вторая особенность. Они отчаянно флиртуют с тобой, поскольку это ни при каких обстоятельствах не всерьез.
– Что она купила, что-нибудь эдакое? Какая прелесть! – сказала Клер, подходя и глядя Кики на ноги. Ее крошечное тело вжалось Уоррену в живот. Фотографии удлиняли Клер, делая ее выше и крепче, но в жизни эта американская поэтесса была чуть больше полутора метров и выглядела как подросток даже в свои пятьдесят четыре. На нее пошло минимум вещества. Можно было проследить малейшее движение ее пальца, током пробегавшее по венам, которые тянулись вдоль ее тонких рук и забирались на шею, похожую своими аккуратными складками на мехи аккордеона. Игрушечная головка Клер в каштановом бобрике как раз вмещалась в ладонь ее возлюбленного. Кики они казались такими счастливыми, но стоило ли этому верить? Веллингтонские пары гениально изображают счастье.
– Вот это день! Там и то так жарко не было – мы вернулись неделю назад. Солнце сегодня как лимон. Как огромная лимонная капля. Просто невероятно, – говорила Клер, в то время как Уоррен легонько ерошил ее макушку. Она слегка запиналась – первые минуты разговора Клер всегда нервничала. Она училась с Говардом в магистратуре, и Кики была знакома с ней тридцать лет, только вряд ли они хорошо друг друга знали. Закадычными подругами они не были. В каком-то смысле Кики каждый раз встречалась с Клер впервые.
– Ты потрясающе выглядишь! – продолжала Клер. – Просто пир для глаз! Какой наряд! Как на закате – красный, желтый, терракотовый. Ты, Кикс, заходящее солнце.
– Да уж, – сказала Кики, поводя головой с той грацией, которая, как она знала, очаровывала белых, – мое солнце зашло.
У Клер вырвался резкий смешок. Уже не в первый раз Кики отметила отрешенность ее умных глаз, противостоящих инерции смеха.
– Ну пойдем, пройдемся с нами, – сказала Клер умоляюще, толкая Уоррена в центр между собой и Кики, словно ребенка. Странный маневр – получалось, что разговаривать они должны через Уоррена.
– Хорошо, главное, не потерять Джерома, он где-то тут. Ну и как Италия?
– Великолепно! Правда, здорово? – спросила Клер, глядя на Уоррена с нажимом, отвечавшим смутному представлению Кики о художниках: страстных наблюдателях, устремляющих весь жар своей души на любой пустяк.
– Это был отдых? Или тебе там что-то вручали?
– А, премия Данте, – ерунда, это совсем неинтересно. А вот Уоррен пропадал на рапсовом поле – чуть не доконал себя своей теорией о вредных агентах над генно-модифицированными полями. Ты не представляешь, Кики, что они там открыли… Теперь он на пальцах может доказать, что эта… как ее?.. перекрестная диссеминация – или инсеминация – ну, в общем, то, про что нам в правительстве врут без зазрения совести, а наука на самом деле… – Клер изобразила, как откидывается крышка черепа, являя миру его содержимое. – Уоррен, расскажи Кики сам. Я так путано объясняю, но это что-то фантастическое… Уоррен?
– Не так уж это и интересно, – буднично сказал Уоррен. – Мы пытаемся прищучить правительство в вопросе о ГМО. Проделана гигантская лабораторная работа, но пока все разваливается – нужно центральное, железное доказательство… Ох, Клер, здесь так жарко, и это скучная тема…