О команде Сталина. Годы опасной жизни в советской политике - стр. 11
Микоян в своих мемуарах настаивал, что наивысшей эффективности команда достигла в годы Второй мировой войны, что это был ее звездный час. Это вступает в противоречие с гипотезой о том, что репрессии разрушили команду. Более того, в послевоенный период возникла аномальная ситуация: Сталин не мог отстранить от власти Молотова и Микояна и не мог изгнать их из своего окружения, вероятно, по причине сопротивления со стороны команды. Команда, которая могла покуситься на незыблемую прерогативу Сталина исключать людей, безусловно, была вполне жизнеспособной и даже в состоянии дать отпор. Затем, когда я начала писать главу о послесталинском периоде, меня поразило, как хорошо команда справилась с переходом власти, хотя все боялись, что наступит крах. Как будто вполне естественно, что сталинская команда без Сталина превращается в коллективное руководство и, более того, успешно проводит реформы!
Было время, когда портреты членов команды несли на первомайских демонстрациях вместе с портретами Сталина, а их именами в изобилии называли города, заводы, колхозы и учреждения культуры, что, вероятно, должно было обеспечить им бессмертие. Затем произошло частичное ниспровержение Сталина, сначала в 1956 году, затем в 1961 году; в 1957-м произошло падение Молотова, Маленкова и Кагановича, а в 1964-м – Хрущева; и, наконец, в 1991 году распался Советский Союз. В 1957 году городу Молотову вернули первоначальное название Пермь. Во время перестройки ряду городов Украины и Северного Кавказа, которые носили имена членов команды, вернули их исторические названия, например, Луганск (Ворошиловград) и Мариуполь (Жданов). В центральной России столица военного времени, город Куйбышев, в 1991 году вернула свое историческое название Самара. На карте остались только Калинин и Киров – вероятно, просто случайно повезло. Кирову повезло больше всех, его имя носит не только город Киров (бывшая Вятка) и область на Урале, но и Кировский театр, хотя теперь он уже не в Ленинграде, а в Санкт-Петербурге[16]. Калинину повезло меньше, он лишился Твери в центральной России, но сохранил Калининград – это название получил Кенигсберг, когда после Второй мировой войны вошел в состав России[17].
Сталин также лишился «своих» городов. В 1961 году Сталинград переименовали в Волгоград, такая же участь постигла город Сталино на Украине (Донецк) и столицу Таджикистана Сталинабад (Душанбе). В путинской России все еще идут споры о том, не следует ли переименовать Волгоград обратно, чтобы сохранить память о его героическом прошлом и о великой сталинградской битве во время Второй мировой войны. Имя Сталина, безусловно, останется в сознании русских людей. Но имена членов команды, за исключением, может быть, Молотова и Ворошилова, следующее поколение, вероятно, не вспомнит. Никому не придет в голову переименовать Пермь обратно в Молотов, а недавно провозглашенная Луганская Народная Республика на востоке Украины, хотя и стремится сблизиться с Россией, даже не думает вернуть себе имя Ворошиловград.
Члены команды вряд ли бы стали сожалеть об этом забвении. За исключением Хрущева (и Берии, если бы ему предоставился шанс), они не стремились занять отдельное место в истории и в основном довольствовались тем, что были товарищами Сталина по строительству социализма. Они считали, что этим способствуют историческому прогрессу, хотя из XXI века этот проект воспринимается иначе. Члены команды скромно и при этом справедливо говорили, что Сталин был стержнем всего этого, без него они не могли бы совершить ничего подобного. Но верно и другое: он не мог бы совершить всего этого без них. И пусть это будет им эпитафией, хорошо это или плохо.