О Китае - стр. 31

Конвенцию отвергли как китайское, так и британское правительства: каждое из них увидело в ней элементы унижения своего достоинства. Император отозвал Ци Шаня за превышение своих полномочий и слишком большие уступки варварам. Его привезли в цепях, а потом приговорили к смерти (позднее замененной ссылкой). С главой британской делегации на переговорах Чарлзом Эллиотом судьба обошлась помягче, хотя Пальмерстон весьма сурово укорял его за неудачно проведенные переговоры и ничтожные результаты по ним. «На протяжении всего времени ведения Вами переговоров, – жаловался Пальмерстон, – Вы, кажется, полагали, что мои инструкции – всего лишь пустой клочок бумаги». Гонконг – «неплодородный остров, на котором и одного дома даже нет»; Эллиот, настроенный излишне примиренчески, не сумел ухватить более ценные территории или поставить китайцам более жесткие условия[82].

Пальмерстон назначил нового посланника – сэра Генри Поттинджера, проинструктировав его на предмет занятия более жесткой позиции, поскольку «правительство ее величества не может позволить, чтобы во взаимоотношениях между Великобританией и Китаем возобладала нерациональная практика китайцев над разумной практикой остальной части человечества»[83]. Прибыв в Китай, Поттинджер усилил военное преимущество Великобритании, установил блокаду еще нескольких портов и прекратил сообщение по Большому каналу и нижнему течению реки Янцзы. Перед угрозой нападения англичан на древнюю столицу Нанкин китайцы запросили мира.

Поттинджер получил еще одного главу китайской делегации, третьего по счету, кому Двор, по-прежнему считавший себя высшим во Вселенной, давал такое совершенно неперспективное назначение, – маньчжурского князя Ци Ина. Ци Ин работал с англичанами в манере китайской традиционной стратегии, применяемой в случае поражения. Перепробовав уже и открытое пренебрежение, и дипломатические шаги, китайцы попытались притвориться уступчивыми, надеясь измотать варваров. Ведя переговоры под дулами орудий британского флота, Ци Ин исходил из того, что происходившее случалось ранее с министрами двора. Именно так частенько поступали власти Срединного государства и раньше: прося отсрочки, произнося много речей и одновременно выказывая тщательно отмеренную любезность, они успокаивали и укрощали варваров, выигрывая время и оттягивая тем самым их нападение.

Ци Ин изо всех сил старался установить личные отношения со «старшим над варварами» Поттинджером. Он одаривал Поттинджера подарками и демонстративно обращался к нему как милому и «близкому» другу (он специально для этой цели произносил это слово звуками соответствующих китайских иероглифов). В знак глубокой дружбы между ними Ци Ин даже обменялся с Поттинджером фотоснимками своих супруг и объявил о желании усыновить сына Поттинджера (он оставался в Англии, но стал после этого известен как Фредерик Кэин Поттинджер)[84].

В одном замечательном послании Ци Ин объяснился перед Небесным Двором, с недоумением воспринимавшим такой процесс обольщения. Он описал, как тяжело ему даются попытки умиротворить британских варваров: «Люди такого типа, являющиеся выходцами из мест, далеких от цивилизации, слепы во всем и не разбираются в стиле обращения и видах церемонии… даже когда наши языки оставались сухими, а горло мучила жажда (от того, как много мы их уговаривали следовать по нашему пути), они по-прежнему оставались глухи и действовали как глухие»