О чём вспомнил и размышлял. Книга вторая. Военная служба - стр. 9

У нас, простых крестьянских и рабочих парней, возникал тогда неоднократно законный вопрос о целесообразности иметь среди офицеров Советской Армии такой балласт. К сожалению, среди курсантов была некоторая часть парней не только необразованных и «неокультуренных» из-за социальных условий, в которых они росли, но и откровенно, или, чаще всего, скрытно, вынашивающих свои приспособленческие понятия и устремления на будущую офицерскую службу и строивших в соответствии с этим свои отношения с однокурсниками. Был у нас в роте некто Лёвичев откуда-то с Северного Кавказа, сам по себе здоровый, губошлёпый, с презрительным выражением лица, трусливый и туповатый, но с явными бандитскими наклонностями к рукоприкладству. Был и Юра Швецов до хрипоты утверждавший, что правильно писать и говорить «бджёлы» вместо пчёлы как у них принято в ауле. Был и простоватый на вид, но иезуитски хитрый Илюша Шукан из белорусских лесов, были Ваня Червяков – необыкновенно скрытный, державшийся всегда особняком – никто и никогда не знал, куда он ходит в увольнение, с кем встречается, в отличие от большинства ребят, делившихся между собой всякой житейской информацией. Были, к великому сожалению, и просто мелкие воришки, тянувшие среди ночи у своих же однокурсников денежки из карманов. В этом плане запомнилась расправа над таким щипачём во 2-м взводе нашей роты. Фамилию этого негодяя, конечно, забыл, но помню подробности «воспитательного» процесса, проведенного заместителем командира взвода Борисом Виниченко, с которым у меня были довольно хорошие отношения. Высокий, стройный, развитый физически и интеллектуально, выпускник Суворовского училища, своим видом, решительным и обстоятельным поведением вызывал только уважение. После событий, описываемых здесь, я его зауважал ещё больше. Когда было однозначно установлено лицо воришки (поймали с поличным), Боря по команде никому докладывать не стал, а в один из вечеров, приведя взвод в учебный корпус на самоподготовку (наши классы для самоподготовки находились рядом), стал у двери, выключил свет и скомандовал «начинай». Курсанты потрудились «от души» и когда послышались глухие стоны, Боря включил свет, послал двух подчинённых за носилками, на которых и оттащили негодяя в лазарет. На следующий день Бориса разжаловали из сержантов, выговорили по комсомольской линии, но оставили в училище, а этого воришку после излечения дней через десять отчислили и отправили служить солдатом. Думаю, что командование и батальона и училища, несмотря на проявление самосуда, поступило совершенно правильно; по крайней мере, мы, курсанты, были в этом убеждены.

Большинство курсантов всё-таки стремилось развивать в себе высокие нравственные и культурные ценности, видя в офицере образец чистоты, порядочности, аккуратности и образованности и, в конце концов, человека «честь имеющего». Поэтому всякие Лёвичевы, Шуканы, Червяковы и им подобные не вызывали в курсантской среде никакого уважения, а чаще всего – отчуждение, а иногда даже и презрение. К сожалению, не в силах курсантов было проводить чистку своих рядов, дабы не допустить к офицерской службе в войсках больших и малых негодяев, хитрецов, приспособленцев, дабы не плодить продажных Плигускиных и ему подобных.

По моим наблюдениям тяга к знаниям, искусству, приобретению навыков и правил поведения в образованном обществе превалировала у большинства курсантов над всеми другими сторонами жизни. Большой популярностью пользовались факультативные занятия, организованные по просьбе курсантов-выпускников, проводившиеся работником политотдела училища майором Ходановичем по вопросам семьи, организации быта, умению вести себя за столом (переводя на житейский язык – как пользоваться ножом, вилкой, ложкой, тарелкой и т.д.), в коллективе, умению устанавливать деловые отношения, вести себя с подчинёнными и начальниками, то есть по тем вопросам, которые объединяются общим понятием «хорошего тона». Помню, как обсуждался вопрос о правильном выборе себе спутницы жизни. Может быть, у кого-то сейчас такая постановка вопроса вызовет саркастическую улыбку, но для выпускников Гомельского училища «правильный» выбор жены имел огромное значение. Понятие правильности растолковал нам, выпускникам, наш ротный командир Альберт Александрович Агафонов: «Жена должна быть на улице барыней, в доме хозяйкой, а в постели – б…ю. И не дай бог, если произойдёт сдвиг по фазе».