О чём вспомнил и размышлял. Книга первая. Края мои родные - стр. 16
И ещё об одном аспекте нашей жизни в те годы. Надо отдать должное заботе советской власти о получении образования и поощрении материнства. Даже в тяжёлые первые послевоенные годы было организовано школьное образование, несмотря на полнейшее отсутствие учебно-материальной базы и нищету учеников и учителей. Уже в 1951 году в нашем селе начала работать только что построенная двухэтажная кирпичная школа-десятилетка с отдельными кабинетами физики, химии, богатой библиотекой, бесплатными учебниками, спортивной площадкой и другими атрибутам нормального учебного заведения. Правда, освещение классов в осенне-зимний период производилось большими (двадцатилинейными) керосиновыми лампами, что, конечно же, создавало определённые неудобства и было опасным в пожарном отношении. С этими светильниками проходил и наш выпускной вечер в 1954 году. Электрическое освещение в школе, как и во всём селе, появилось только в 1956 году, о чём я с гордостью поведал своим однокашникам-курсантам, вернувшись из очередного отпуска.
Для медицинского обслуживания населения в эти же годы в старинном «Гринёвском» саду был построен прекрасный фельдшерско-акушерский пункт с родильным отделением на несколько коек, укомплектованный необходимым оборудованием и персоналом. Сколько деток увидели свет в этом учреждении! Вот так на деле проводилась демографическая политика и оказывалась первая медицинская помощь в государстве, заинтересованном в сохранении здоровья и приумножении численности коренного населения.
Несколько позже в селе было построено большое здание сельского клуба, так как старый деревянный клуб уже был тесен для значительно увеличившейся численности молодёжи, да и для взрослого населения, проявляющего интерес к новым кинофильмам и концертам заезжавших иногда артистов. Строительство нового клуба не обошлось и без курьёза. В 1955 году в свой первый курсантский отпуск около старого клуба увидел приличной высоты кирпичные стены большого здания нового клуба. Каково же было моё удивление, когда во время очередного отпуска летом 1956 года увидел те же стены, без крыши и без признаков какой-либо работы на здании. Поинтересовался, Оказалось, что ещё при разметке траншей под фундамент местные мужики, расспросив девочку-техника о конфигурации клуба, убедили её, что зрительный зал узковат и надо бы его расширить хотя бы на один метр. Дипломированный строитель, идя навстречу «пожеланиям трудящихся», рассудила, что если уж и расширять клуб, то лучше на полтора метра и с помощью благодарного, участвовавшего в обсуждении люда, перенесла соответствующие колышки. Фундамент заложили по новой разметке, стены возвели, а когда привезли перекрытия, то они «почему-то» хотя и соответствовали проектным, но оказались на полтора метра короче требуемых, исходя из реального расстояния между стенами. На исправление ситуации ушло два года. Правда, после завершения строительства (сделали новые перекрытия) клуб производил довольно хорошее впечатление. Здесь был и большой зрительный зал, библиотека, помещения для кружков, оркестра (существовал и играл реально), танцев и др. Молодёжи в селе было много и клуб не пустовал.
А что в нынешние времена? Если ответить коротко, то налицо запустение и развал всего, что давало жизнь многочисленному населению села. Хотя конфигурация улиц сохранилась и сегодня, но число жилых домов резко сократилось, земля перестала обрабатываться и всё заброшенное пространство заросло крапивой, бурьяном, репейником и другими сорняками, процветающими на этих плодородных землях. Из всех улиц более или менее сохранился Большак, расположенный по обеим сторонам асфальтированного шоссе, которое здесь и кончается. Здесь проживает наиболее деятельная часть населения села, у которой имеется техника для обработки земли и транспортные средства, которое продолжает возделывать приусадебные участки и выращивать достаточное количество овощей, в основном, для нужд животноводства на своих подворьях. Хотя земли для возделывания можно задействовать гектары – это приусадебные участки, полностью или частично брошенные бывшими хозяевами, но такого рвения что-то не просматривается. Ещё в 90-е годы, когда была жива моя мать, она часто рассказывала мне о заброшенных и заросших травой полях, а ближайшие покинутые людьми территории мы иногда и обходили пешком. Ужасная картина пустующих, невозделанных полей на сельского жителя, преданного земле по своему рождению и, как принято сейчас говорить, менталитету, производила гнетущее впечатление. Всеобщее запустение, бегство молодых людей с земли, которую в великих муках возделывали их предки, чтобы прокормиться и дать жизнь последующим поколениям, у меня всегда вызывало массу вопросов о причинах и истоках этого разрушительного процесса.