О чём молчат зомби - стр. 22

– С чем?

– Изобразим, что прониклись и хотим присоединиться к секте. По-другому нам не выбраться. Да, если и выберемся, далеко уйдём без оружия и припасов? А так, ну, помолимся немного. А момент выпадет – сбежим.

На ночь заступил какой-то дедок с двустволкой, который совершенно не шёл на контакт, а, только, матерился при любой попытке с ним заговорить. Впрочем, он сам службой особо не заморачивался. Уселся на табурет, привалился спиной к стене и задремал, обняв ружьё руками.

– Лёха, – вдруг нарушил молчание Гера. – Ты извини меня. Я на посту уснул.

– Когда?

– Когда нас эти взяли.

– Зачем ты мне это сейчас говоришь?

– Ты, просто, не спрашивал, а мне не по себе. Я же знаю, что ты обвиняешь меня в наших бедах.

– Ну, положим, беда у нас одна.

– Да, какая разница?! Мы, просто, в тот день набегались, вымотались. Ну, не привык я к таким нагрузкам!

– А что тогда со мной попёрся, если слабый такой?

– Ну, попёрся! Расстреляй меня, тогда!

– Да не мешало бы. Без тебя я бы так глупо бы не попался. Только на себя бы надеялся. Ладно, проехали. Чего уже?

– Эй! – проснулся старик. – Чего расшумелись?

– Разговариваем, просто, – поспешил я успокоить нашего тюремщика.

– Громко сильно разговариваете.

– Так, нам, что же, молчать теперь? – возмутился Гера.

– Не мешало бы. Вам сейчас надо молча посидеть. Подумать. В тишине-то думается лучше.

– А думать о чём?

– О жизни, о Боге, о судьбе своей.

– Так, мы, вроде, и так думаем.

– Так не думают. Надо в себя погрузиться, благостью пропитаться. А вы тут ор устроили!

– Ладно, дед, больше не будем. Отдыхай.

– Какой отдыхай? Вы мне тут прекратите! Я, между прочим, на посту!

– Ну, сторожи, тогда. Не будем тебя тревожить.

Старик, наконец, успокоился, опять привалился к стене и задремал. Пора и нам на боковую. Чувствую, завтра этот Илья за нас всерьёз возьмется. И кушать хочется! Кто же знал, что та утренняя булка хлеба и бутылка воды – паёк на весь день? Эх! Надо было нам половину оставить. Перед сном бы перекусили. Ничего, завтра умнее будем.

Как ни странно, но поспали мы неплохо. Ночью нас никто не тревожил, и только утром, уже традиционно, нас разбудили немудрёным завтраком. Правда, времени отвели на завтрак гораздо больше. Деда сменил парень с обширной лысиной, окантованной короткими пегими волосами. Мы, благоразумно, располовинили свой паёк, сгрызли утреннюю часть, запили половиной бутылки и присели, ожидая вызова к местному начальству. О нас не вспоминали полдня. И, только, по внутренним ощущениям, ближе к обеду, наконец, появилась красномордая баба с худосочным парнем лет двадцати пяти.

– Пошли! – бросила она. – Преподобный ждёт.

Наконец-то. Надоело сидеть. Мы опять прошли по старому маршруту и вошли в кабинет к святоше. Илья сидел всё так же в окружении своих апостолов. Вот только стол, вчера пустой, сегодня был накрыт явно к обеду. Там стояла большая белая супница, источающая умопомрачительный запах солянки, сыр, нарезанный тонкими ломтиками, тарелка, на которой горкой лежали кругляшки копчёной колбасы, хлеб и бутылка грузинского коньяка. У меня, аж, в животе заурчало. Я посмотрел на Геру и увидел, что он тоже близок к голодному обмороку.

– Подумали? – довольно поинтересовался Илья.

– Подумали, – сглотнул я набежавшую слюну.

– Прониклись?

– Прониклись.