Нью-Йорк. Заповедник небоскребов, или Теория Большого яблока - стр. 14

Так и есть: единицами измерения на Брайтоне служат «инчи» и «паунды», работающее население берет «мортгиджи», а неработающее – сидит на «велфере», отоваривая «фудстемпы». У колбасного прилавка на просьбу взвесить «Докторской» можно легко услышать: «Вам послайсить или писом?», а потом, отсчитывая вам сдачу, кассир между делом поинтересуется, есть ли у вас «пенис» – имея в виду при этом безобидные центовые монеты.

С другой стороны, даже Starbucks прогнулся под натиском местных реалий: кофейное меню брайтонского филиала продублировано на русском языке – такого я не видела больше нигде в Нью-Йорке, а брайтонцам это кажется вполне естественным. Но ощущение того, что они в этом городе скорее свои, чем чужие, у русскоязычных брайтонцев окончательно окрепло в 2013 году благодаря инициативе нынешнего мэра, а в то время общественного адвоката Нью-Йорка Билла де Блазио, который продавил решение о том, что бюллетени для голосования на выборах в городские органы власти должны переводиться на русский язык. Хотя решение это назревало давно, ведь по данным последней переписи на русском говорят 195 тысяч ньюйоркцев, что делает его третьим по распространенности иностранным языком после испанского и китайского.

Ехать на Брайтон, затосковав по дому, довольно бессмысленно, потому что откуда бы вы ни были родом, эти места будут так же непохожи на Россию, как Арнольд Шварценеггер из «Красной жары» на русского капитана милиции. С другой стороны, нет тоски по родине, которую нельзя хоть на время унять хорошим салатом оливье, бутылкой лимонада «Байкал» и вафельным тортиком – любые антидепрессанты с родины вы найдете в супермаркете M&I International (249 Brighton Beach Ave.). Но если раньше практически все русские жители Нью-Йорка с какой-то периодичностью ездили сюда за любимыми продуктами, то в последние годы, когда свеклу и кефир можно купить в любом приличном магазине, сюда направляются в основном в канун праздников и больших семейных застолий.

Еще Брайтон способен выполнить образовательную функцию, если речь идет о знакомстве американских друзей с реалиями «русского мира»: здесь их можно накормить настоящим борщом (борщ из Russian Tea Room по сравнению с тем, что варят в кафе «Гленчик» на 3159 Coney Island Ave., нервно курит в сторонке) и варениками (за ними, а также за пельменями и мантами отправляйтесь в «Вареничную» на 3086 Brighton 2nd St.). Особо бесстрашных приятелей можете затащить в традиционную русскую баню: заведение под названием Royal Palace напоминает мультяшную интерпретацию «Сандунов», но после пары заходов в раскаленную парную желания потешаться над русскими обычаями, как правило, ни у кого не остается.

И, кстати, не забывайте о том, что Брайтон Бич – это, как ни крути, beach, с длиннющим, до самого Кони-Айленда, променадом, совмещенным с велодорожкой, и отличным пляжем, где летом грех не искупаться. Удобств в виде душей и кабинок для переодевания не ждите, но поплавать и позагорать после прогулки по «Маленькой Одессе» здесь очень и очень приятно.

Район на севере Манхэттена между верхней границей Центрального парка и 159-й улицей, зажатый с боков Гарлем-Ривер и Гудзоном, и есть тот самый Гарлем – черная мекка Америки, родина джаза и Гарлем-шейк. Но несмотря на то, что «не-белое» население составляет в Гарлеме более 90 %, называть его «этническим» районом было бы не совсем верно, так как его населяют люди с самым разным бэкграундом – от потомков рабов, переселившихся на север США из южных штатов во время «Великой миграции» начала ХХ века, до недавних эмигрантов с Гаити и Доминиканы.