Няня поневоле - стр. 14

- После Шмелевского ампира тут глаз отдыхает, - без всякого умысла говорю я. – Честно говоря, я любой помощи сейчас рада. Ты меня просто выручила! – кидаюсь к сестре на шею.

- Ну что с тобой делать? – вздыхает она. – Свои мозги не вставишь. Сидела бы за дедушкой Федей как за каменной стеной. Деток бы ему нарожала. Денежки бы все к рукам прибрала. Вон, посмотри на шоу-биз! Там таких примеров выше крыши! А Федюльку бы схоронила, нашла бы нового мужика…

- Жанна, - яростно взмахнув руками, выворачиваюсь из объятий. – Да, не хочу я детей от Федора Ильича! Зачем рожать заведомо больного ребенка? Понимаешь? Меня от Шмелева тошнит! Зачем обрекать малыша на жизнь с отцом-деспотом?

- Так вы же спали до свадьбы? – удивляется сестра. – Тогда же не тошнило? И ты его считала  добреньким старичком…

- Да я и сама не поняла, как оказалась с ним в одной койке, - сокрушенно бурчу я. – Я тебе сто раз рассказывала!

Отхожу к окну, вытираю ладошкой слезы и снова оказываюсь в уютном ресторанчике в Карловых Варах. Небольшое полуподвальное помещение со старинными кирпичными сводами и тусклыми фресками кажется мне сказочным антуражем. Ресторан закрыт для остальных посетителей. И в мою честь играет квартет, спрятавшийся в одной из арок.

- Надоела толпа. Невозможно поговорить спокойно, - морщится Федор, беря мою ладошку в холодные руки. С холеного лица сходит пренебрежительная гримаска и появляется самая доброжелательная в мире улыбка. – А мне хочется узнать, как у тебя дела? Как себя чувствуешь? Врачи, конечно, докладывают мне каждый день о твоем здоровье…

14. 14

- Спасибо вам, Федор Ильич. Все хорошо, - лепечу я, даже не  пытаясь вытащить руку из захвата Шмелева. – Стараюсь сама ходить. Физиотерапевт говорит, что нужно побольше двигаться.

- Ногу сильно не напрягай, котенок. Пока не окрепла, лучше пользоваться креслом, - кивает он на мою инвалидную коляску и, повернувшись к официанту в строгом фраке, делает заказ.

Суп в булке… седло оленя… утка в брусничном соусе…

- Я столько не съем, - шепчу тихо. – Мне бы салатик и сок.

- Ты должна хорошо питаться, - нравоучительно замечает Шмелев. – Придется мне проследить…

Естественно, он давит на меня своей опекой. Лучшие врачи и массажисты. Бесконечные огромные букеты, которые доставляют в мою палату ежедневно. И в каждом записочка «Не грусти, котенок!».

Хочется послать Федора Ильича куда подальше. Но я не могу себе этого позволить. Не имею прав. Еще не хватало упасть на руки родителям неходячей колодой! Если верить Шмелеву, он поставит меня на ноги. И честное слово, я могу потерпеть его прикосновения и мелкие презенты, лишь бы он и дальше спонсировал мое лечение. Да и какой дурак откажется!

Если вдуматься, то сам Шмелев и не виноват в ДТП. Это Миша, его водитель, гнал на всех скоростях к роддому. Другой бы даже первую операцию оплатить не соизволил. А Федор с присущей ему педантичностью контролировал все три и давал жару врачам в больницах. Нашим вообще пришлось несладко. Но и немцам досталось…

Тихий ужин с неспешной беседой запомнился мне во всех деталях. Тонкие шутки Шмелева, какие-то байки, которые он травил, войдя в раж. Помню, как мы вышли из ресторанчика.

- Хороший день, - как мальчишка улыбнулся тогда Федор Ильич. – Не хочу, чтобы он так быстро заканчивался…