Няня для телохранителя - стр. 45

Резинка потерялась, а моя пижамка с трусами остались… да …чёрт! Они же на кухне остались! Варвара Петровна встаёт рано, если она увидит наши вещи, разбросанные по её территории, да в придачу мои «милые» засосы на шее и плечах, то не надо быть гением арифметики для правильного ответа. Вот совсем не хочется стать «давалкой» в глазах милой женщины.

Развернувшись на одной ноге, быстро вылетаю из ванны, собираясь в короткий спринт преодолеть расстояние от спальни до кухни. Но забег выходит уж больно короткий из-за непреодолимого препятствия в виде широкой мужской груди.

- Дьявол, Захар! – кряхчу я и тру нос, ушибленный об его литые мышцы.

- Не сегодня. У меня нынче в аду выходной, - иронизирует этот гад с красивой ухмылкой на пол-лица. – А вот ты явно торопишься на костёр инквизиции? Или от него?

- Яровой, если в тебе неожиданно проснулся стендапер, то я очень счастлива за тебя, но блин, как-то не вовремя, - отсекаю все ненужные мысли, находящиеся ниже его талии, и дёргаюсь в сторону.

- Не так быстро, Ванилька. Куда? – и мужская рука как наручник виснет на моём запястье.

- На кухню.

- Водички испить?

- Вещички собрать, - копирую его тон и снова дёргаюсь в сторону. – Ну, пусти.

- Успокойся, Земляникина. Пока ты дрыхла, пуская слюнки, в моей постели, я спустился вниз и устранил улики нашего прелюбодеяния.

Наконец-то паника отпускает меня, и я вижу мир более четко. Мой работодатель … с ним что-то не так.

- Захар Пантелеймонович, вы случаем, когда на кухню спускались, виски на душу не принимали? Может, у вас тоже пунктик – после секса пропустить пару стаканчиков.

- Это с чего такие выводы? – дёргает меня за собой, как буксир, что тянет по направлению к кровати.

- Откуда такая жизнерадостность и вера в женщин? – поддергиваю повыше болтающуюся вокруг меня простынь, чтобы в случае чего ещё эпично не грохнуться.

Краем глаза замечаю знакомый цвет авокадо. Моя пижамка аккуратно висела на спинке стула, а на сиденье, как на витрине магазина, красиво расположились трусики. Боже! Стыдно!

Вырываю руку из расслабленного мужского захвата, даже забывая, что задала мужчине вопрос.

Сгребаю нижнее бельё в кулак и прячу в складках ткани.

- Вероника, это ещё глупее, чем всё время кутаться в простыню, - Яровой складывает руки на груди, кивая головой в сторону моих трусов.

- А как по мне, ещё глупее расхаживать передо мной в одних боксерах с выпирающим хоботом слона.

- Действительно, Ники. Давай поговорим об этом. Может, мне и трусы снять для связки диалога? – зло рычит Панталонович.

- Нет, - истерически воплю я, так как сейчас при свете дня мы впервые такие голые и беззащитные.

Лёгкая паника сковала мозг, не давая возможности решить, как правильно себя вести в этой неразберихе, но только до момента, когда раздался удивлённый голосок.

- Папа?

Теперь в голове наступил сплошной коллапс.

- Папуля, а где… Ой, Ники, ты здесь? – Лика, потирая кулачком сонные глазки, заходит в спальню.

Отрываю взгляд от ребёнка, но впервые, а то, может быть, и в последний раз вижу ошарашенную моську Ярового.

Эх, придётся снова спасать мир самой. На мужиков порою никакой надежды.

- Я здесь ищу кое-что, Ванилопа,- голос от ночных стонов и нервного утра сел, что приходится прокашляться.

- А что потеряла?

Совесть, гордость и репутацию, но об этом попозже.