Няня для Аллигатора - стр. 2
Колкая щетина касается нежной кожи. Сталь приковывает взгляд. Воздух вокруг потрескивает от напряжения, возникшего между нами.
Кажущиеся мне высеченными из камня губы, идеально полные, мягко касаются моих губ…
– Па-а-а-ап! Не ешь мою няню! – кричит Ксюша. – Я пошутила! Ты никакой не ал-ли-га-тор!
2. Глава 1. Новый дом
Анна
«Решением суда ходатайство об условно-досрочном освобождении гражданки Романовской А. Е. принято удовлетворить.»
Под мерный стук колёс железнодорожного состава я устало прикрываю глаза. От обилия запахов с непривычки свербит в носу. Четыре с половиной года колонии-поселения кажутся мне обезличенным чистилищем для заблудших душ, коей, несомненно, являюсь и я сама.
В плацкартном вагоне пахнет жареной курицей, вареными яйцами, человеческим потом. Там же не было никаких запахов. Не пахло постельное бельё после стирки, не пахли капустные щи, даже товарки по несчастью и те не пахли… Или таким образом мой организм сопротивлялся, чтобы выжить, когда я уже перестала бороться?
Спустя долгие восемь часов я ступаю на низенький перрон станции-пятиминутки. Несмотря на поздний – или, скорее, ранний – час прибытия, меня здесь никто не встречает. Никто не ждёт. Поэтому я кутаюсь в плащ, совершенно не подходящий для январской погоды, даже южной, и торопливо иду по знакомым улочкам маленького городка в сторону дома.
За прошедшие годы словно ничего и не поменялось. Это странно, учитывая, как сильно изменилась я сама. Перекошенная дверь подъезда распахнута настежь, на лестничных пролётах не горит свет, стены, исписанные повзрослевшими за годы моего отсутствия подростками, пока только мечтают о ремонте.
Я поднимаюсь на последний этаж, отыскиваю в негустых пожитках ключ и вставляю в замок.
Пытаюсь.
Да только он не подходит.
Я снова и снова предпринимаю бесполезные попытки, борясь с подкатывающими слезами, пока дверной замок не щёлкает трижды и передо мной не образуется узкая щель.
– Явилась, Анька? – звучит недовольный голос из темноты.
Свет вспыхивает, и я вижу свою родную тётку.
– Тёть Зина? А вы как тут..? Что тут..? – непонимающе бормочу я. – Что вы делаете в моей квартире?
– Твоей? – зло усмехается та. – Ты, дрянь такая, думаешь, я тебе позволю позорить семью, память о матери позорить, после того, что ты учудила? Выписали мы тебя, Анька, всё по закону, так что ступай, куда шла!
Дверь приоткрывается чуть шире, и тётка выставляет на лестничную клетку старенький чемодан.
– Я тут тебе собрала что получше. На первое время хватит, а там… хочешь к Виталику иди, хочешь на панель… Сюда, главное, не приходи. Здесь теперь Светочка с мужем живёт. Повезло, что они в отпуске, а я цветы полить приехала да заночевала… Позор-то какой! Мы думали, тебе совести хватит исчезнуть молча, так нет…
– Это моя квартира, – упрямо говорю ей, вытирая слёзы.
– Уже нет. Светочке рожать скоро, о сестре подумай, убогая. Ей как людям в глаза смотреть, что ты из тюрьмы вышла и молодой семье жизни не даёшь? Мужу она что, по-твоему, сказать должна?
– Это моя квартира… – слабо отбиваюсь я. – Вы не имеете права…
– Да кто тебя, зэчка, слушать станет? – она вздыхает, тянется куда-то и протягивает мне выписку из домовой книги, где чёрным по белому говорится, что…
Я действительно здесь больше не прописана. Выписана. Незаконно. Но прямо сейчас у меня нет ни сил, ни желания разбираться в этом безобразии. И тем более учинять скандал.