Нулевое досье - стр. 42

– Изолировали, – сказал Милгрим матированной стальной стене японского лифта, как только закрылась дверь.

Он вырвался из тесного и жесткого мира в более просторный, где выполнял задания-просьбы Бигенда, и внезапно новый мир оказался вовсе не таким уж вольготным. Череда номеров в гостиницах, которые он не выбирал. Простые поручения, включающие перелеты. Анализы мочи. Всякий раз новая упаковка лекарства.

Вспомнив про лекарство, Милгрим мысленно пересчитал капсулы. Осталось на двое суток. Что бы в этих капсулах ни было.

Дверь открылась в коридоре третьего этажа.

Принять лекарство. Почистить зубы. Сложить вещи в дорогу.

Когда он последний раз был в Париже? Казалось, он – никогда. Там был кто-то другой, в его двадцать с небольшим. Загадочная предыдущая версия, до которой так безжалостно докапывалась психотерапевт в Базеле. Гипотетическое молодое «я». До того, как все стало сперва не очень хорошо, потом плохо, потом очень плохо. Хотя к той поре он научился выключаться. И почти не включаться.

– Прекрати пялиться, – с порога сказал Милгрим манекену. – Жалко, что нечего почитать.

Он уже давно ничего не читал для удовольствия. Собственно, с начала лечения. Да, в клинике было несколько глянцевых, странно выхолощенных журналов, которые уборщицы каждый день складывали в аккуратную стопку. Однако Милгрим, листая их, понял, что это не более чем наглая реклама богатства, здоровья и ограниченности.

Надо будет купить книгу в Париже.

Чтение, сказала психотерапевт, вероятно, было его первым наркотиком.

Закидывая в сумку косметику, Холлис заметила, что на полке рядом с раковиной нет фигурки Синего муравья – ее не сработавшего тотема против Бигенда. Горничные переставили при уборке? Наверное, хотя на них не похоже. Она застегнула косметичку. Проверила в зеркале прическу. Из-за узорной решетки бессмысленным плавным потоком лился голос бибисишного тембра.

Назад, мимо запотевшего стекла и никелированных труб уэллсовского душа, завешанного сейчас махровыми полотенцами.

Обводя взглядом номер – не забыла ли чего, – она увидела три нераспакованные коробки с британскими экземплярами своей книги. Вспомнила Милгрима, как тот при первой встрече в испанском ресторанчике выразил интерес. Бигенд, разумеется, заговорил на эту тему, и Милгрим тогда взглянул на Холлис с новым уважением, узнав, что она написала книгу.

Надо будет подарить ему экземпляр.

Она взгромоздила тяжеленную коробку на неубранную постель и гостиничным викторианским штопором вспорола клейкую ленту. Изнутри пахнуло книжным магазином, но запах был плохой, химический. «Присутствия» Холлис Генри. Каждая квадратная книга затянута в пленку. Холлис взяла верхнюю и сунула в боковой карман чемодана на колесиках.

По зеленому пограничному коридору к лифту, вниз в пахнущий кофе вестибюль, где молодой человек в черепаховых очках подал ей закрытый бумажный стакан кофе с молоком и кабинетовский зонт.

– Машина уже здесь?

– Да.

– Зонт мне не понадобится, спасибо.

Молодой человек вынес ее чемодан на колесиках и убрал в открытый багажник черного «БМВ». Из-за руля вылез юный бородач, который прошлый раз впустил ее в здание «Синего муравья».

– Джейкоб, – с улыбкой напомнил он.

Мотоциклетная куртка из вощеного хлопка придавала ему этим дождливым утром какую-то обреченную удаль. Еще бы в руки пистолет-пулемет «стен» или что-нибудь столь же похожее на кусок водопроводной трубы.