Нож сновидений - стр. 115
Фэйли надеялась, что Севанна считает, что та ночь, проведенная на морозе, сломила ее. Ведь только Ролан и его жаровни спасли ей жизнь. Но очень хочется надеяться, что сломить ее все-таки не удалось. Когда долгое время притворяешься, зачастую маскарад превращается в реальность. В плену она провела меньше двух месяцев, а уже не может вспомнить точное количество дней. Порой кажется, что белое одеяние она носит уже год, если не больше. Иногда широкий пояс и ошейник из золотых звеньев начинают казаться частью нее. И это наводит ужас. Но она упорно держится за надежду. Она скоро сбежит. Она должна. Прежде чем ее найдет Перрин и попытается освободить. Но почему же он еще не нашел ее? Шайдо очень долго простояли лагерем в Малдене. Он бы ее не бросил. Ее волк обязательно придет за ней. И поэтому надо сбежать прежде, чем он погибнет, пытаясь вытащить ее. Прежде, чем она поймет, что больше не притворяется.
– Сколько еще ты собираешься подвергать наказанию Галину Седай, Терава? – спросила Севанна, хмуро глядя на Айз Седай. Терава, скрестив ноги, сидела перед ней на голубой подушке с кисточками по углам. Ее спина была идеально прямой, а на лице застыло жесткое выражение. – Прошлой ночью она приготовила мне слишком горячую ванну, но у нее и так рубцы по всему телу, так что мне пришлось приказать отстегать ее по пяткам. А это не очень удобно, если учесть, что ей все-таки нужно ходить.
Фэйли старалась не смотреть на Галину с того самого момента, когда Терава привела ее в палатку, но при упоминании имени взгляд против воли устремился к женщине. Галина стояла на коленях между двумя Аийлками, на щеках виднелись коричневые синяки и кровоподтеки, кожа влажно блестела, – пленнице пришлось пройти сквозь проливной дождь, чтобы попасть сюда, – ноги и щиколотки были перепачканы грязью. На ней остались лишь отделанный огневиками золотой ошейник и пояс, отчего нагота еще больше бросалась в глаза. От волос и бровей осталась лишь жалкая щетина. Все волоски на теле от головы до кончиков пальцев ног были опалены Единой Силой. Фэйли слышала рассказы о том, как это происходило, и о том, как в качестве первого истязания ее подвесили за щиколотки. В последние дни гай’шайны только и твердили об этом. И лишь немногие, кому удавалось разглядеть лишенное возраста лицо за тем, что от него осталось, полагали, что Галина действительно Айз Седай; остальные же, как и сама Фэйли, сомневались, что среди гай’шайн может обнаружиться Айз Седай. Конечно, у нее характерное лицо и кольцо, но разве Айз Седай позволит Тераве так с собой обращаться? Фэйли не раз задавала себе этот вопрос и не находила ответа. Она продолжала убеждать себя, что Айз Седай часто поступают так или иначе по причинам, которые не доступны пониманию других, но это звучало не очень-то обнадеживающе.
Что бы ни заставляло ее терпеть такие надругательства, сейчас в широко распахнутых глазах Галины, смотревших на Тераву, застыл страх. Она тяжело дышала, так что было видно, как вздымается грудь. У нее есть причины бояться. Все, кто проходил мимо палатки Теравы, слышали мольбы Галины о пощаде. Уже на протяжении четырех дней Фэйли видела, как Айз Седай – безволосая, одетая так же, как и сейчас, – спешит по какому-нибудь поручению, с искаженным ужасом лицом. И каждый день Терава добавляла все новые и новые линии к узору из рубцов, который покрывал тело Галины от плеч до бедер. И лишь только одна из ссадин начинала заживать, как Терава считала своим долгом тотчас обеспечить новую. Фэйли слышала, как среди Шайдо шептались, что с Галиной поступают слишком жестоко, но никто не собирался вмешиваться в дела Хранительницы Мудрости.