Нойды. Красный браслет - стр. 33

– Привет! Прости, что лежу, это из-за ноги.

– Здравствуй! Лежи, конечно. – Женя сделала два маленьких шажка вперед, снова застыла. – Ты спал? Я помешала?

– Вовсе нет. – Улыбка стала еще шире.

– Думал, да?

– Подумать мне и ночи хватило. Сейчас решил разгрузить голову. И просто перечитывал книгу.

– Эт-то шутка? – Женя всегда начинала слегка заикаться, когда терялась. – Чтобы я отстала?

Парень завозился и сел на кровати, посмотрел на нее как-то по-особенному, тепло и чуточку виновато.

– Не обижайся, сболтнул, не подумав. Для повторного чтения мне не требуется книга.

– Ого! – только и смогла выговорить Женя. – Всей душой завидую твоей памяти. А названием можно поинтересоваться?

– Конечно. «Франкенштейн» Мери Шелли.

– О, я тоже собираюсь почитать, она у меня в длинном списке. Правда, всё руки не доходят. Франкенштейн – это монстр-убийца, верно?

– Ну, не совсем. Виктор Франкенштейн – имя ученого, который создал нового человека из частей мертвых тел и оживил его. Создание имени не имеет. И он не сразу стал монстром, поначалу был исполнен жаждой справедливости и добра. Но люди в ужасе бежали от него, и он сломался.

– Грустно, – пробормотала Женя.

Она вдруг растерялась, запоздало пожалела, что не придумала никаких тем для разговора. Почему-то ей казалось, что парень сам начнет задавать бесконечные вопросы, волноваться о своей судьбе. Но Платон спокойно молчал, будто полностью владел ситуацией. А может, у него было слишком тяжело на душе? Девушке хотелось как-то утешить его, объяснить, что он тут ради великой цели, она ему даже немного завидует. Ребятам из Лиги отведена роль подмастерьев, менять мир будут они, первенцы. Но слова почему-то застревали в горле. Она и обрадовалась, и испугалась, когда тяжелая рука легла на ее плечо.

– Виктор Антонович, простите, я просто хотела убедиться, что наш гость в порядке, – забормотала она, почему-то едва переводя дух.

– Ну-ну, все в порядке, Женюшка, – проговорил Прайд тем обволакивающе-ласковым голосом, который так обожала девушка, да и все в Лиге. – Ты молодец, что печешься о своих ближних. А ближний для человека – это любой, с кем он хоть мало-мальски пересекся жизнью своей, – назидательно добавил Хозяин. – Но сейчас беги по своим делам, ладно?

– Конечно!

Она бочком-бочком отступила к двери, юркнула за нее. Потом уже сообразила, что даже не попрощалась с Платоном, устыдилась и отругала себя.

Некоторое время Хозяин и Воронцов в упор глядели друг на друга, и ни один не желал первым отвести взгляд. Платон отметил про себя, что Прайд плохо спал эту ночь или не спал вовсе. В тяжелом взгляде, способном, кажется, расплющить любого, теперь таилось что-то новое, тревога или даже страдание. Хозяин вдруг слегка качнулся, оперся локтем о боковину двери, ладонью другой руки прикрыл воспаленные глаза.

– С ребятами все в порядке? – спросил о самом важном для себя Воронцов.

Прайд рывком выпрямился, подвигался, разминая крупное, мощное тело, словно спешил вернуть себе прежнюю форму. Блеснули желтоватые глаза, растянулись в презрительной усмешке губы.

– Ну, ваша пятерка, полагаю, в норме, коль скоро ты говоришь со мной. Младшее поколение привыкает к новому месту и никого тут пока не прикончило. Хотя местонахождение пятой девочки все еще неизвестно, а значит, в любой момент мы рискуем потерять их всех. Досадно. Но сейчас меня больше волнует другое.