Нойды. Черный вензель - стр. 40
Но ее уже звали с кухни. Платон сварил кофе с корицей, а Злата соорудила горячие бутерброды и два салата – из овощей и из фруктов. Готовилось это для Тани, но перекусить перед важным разговором не отказался никто. Абрек, само собой, уже занял стратегическую позицию у стола и провожал взглядом каждый отправляемый в рот кусок. Маго, примчавшийся на кухню по первому зову, – он с городского телефона в прихожей предупреждал бабулю, что задержится у друзей, – удивился и даже споткнулся на ходу, обнаружив там Вику Фомину.
Девочка в пушистом свитере сидела на табурете, поджав коленки к подбородку. Она казалась очень бледной, возможно, даже заплаканной.
– Тебе ребята позвонили? – спросил Маго. – Я и сам хотел, но потом подумал, что ты же с мамой…
– Маму забрали в больницу, – тусклым голосом сообщила Вика. – Ее состояние ухудшилось, пришлось вызвать скорую. А фельдшер категорически сказал, что ей нужно быть под присмотром врачей в реанимации. Что мы могли возразить? Теперь отец с ума сходит, не знает, правильно ли поступил, ну, что вызвал врачей. Ведь со мной она хотя бы не могла… в общем, отправил меня проветриться, а я сразу прибежала сюда.
– Под домом нас дожидалась, – мягко вставил проходящий мимо Платон, ласково коснувшись плеча девочки.
Она так и вспыхнула.
– Почему ей стало хуже, ведь бандероль-то пришла? – спросил не на шутку взволнованный Угушев.
– Да, пришла, мама была счастлива, даже смеялась – я уж и не помню, когда слышала ее смех. А потом начался спад, ну, переволновалась, понимаешь?
– Ага, понимаю. – Маго быстро огляделся: Платон разливал кофе по керамическим чашкам, белым с черным узором вроде птичьих следов, Таня помогала Злате расставлять тарелки. Придвинулся поближе. – Слушай, Вик, а что, если бы твоя мать точно знала, что ее настоящая дочь жива? Ну, картинки, артики, – что там вам присылают, – это ведь не доказательство, верно?
Вика подавленно кивнула:
– Верно. Я и сама…
– А если есть настоящее, железобетонное доказательство? Ей от него хуже стало бы или лучше?
Девочка нервно сглотнула, поморгала изумленно, но потом решила, что вопрос гипотетический. Ответила тихим голосом, в котором плескалась тоска:
– Она была бы очень счастлива. А насчет состояния трудно сказать, бывает ведь, что люди умирают и от радости. Но, если постепенно подготовить, возможно, у нее появились бы силы побороть болезнь. Я слышала, однажды один врач сказал, что она не старается. А не старается, потому что стимула нет…
– Ну так, я все понял, – покивал Маго и, приняв позу мыслителя, уперся глазами в пол.
Только Абрек теперь мог видеть выражение крайней решимости на его лице, но пса волновали только ароматные бутерброды.
Грея руки о чашку, исходящую паром, Таня вполне спокойно рассказала о том, что случилось всего-то за два часа после окончания уроков.
– Остановить эти объявления мы не можем, на бесплатных ресурсах они могут хоть каждый час выходить, – выслушав ее, проговорил Платон. – Значит, Танюш, придется с тебя глаз не спускать, а то ведь запросто могут камнем пульнуть или еще чего похуже.
– Я об этом пока даже не думаю, – созналась девочка. – Пуляют – пусть. Но мне до смерти страшно, что дойдет до родителей. Они моментально захотят меня как-то изолировать, увезти, отправить к родственникам подальше от этого городка. А ведь нас тут собрали для какой-то цели. И… вы же понимаете… – Продолжать она не могла, перехватило дыхание, полились слезы.