Новый Ницше. и другие рассказы - стр. 6
Марфа только успела пригубить самогон, допить ей я не дал, но, схватив за пухлое плечо, снова бросил её на пол. Имя нам – звери, имена наших мгновений – лихорадка, ликование; для души моей важны, жизненно важны витамины безобразий. Я возвышался над Марфою сзади и, всё ещё хрустя огурцом, расстегнул замок на её юбке, потом снова махнул плеткой и попал женщине по талии и по лопатке. Она же, вся извернувшись, сдёрнула с себя свой проклятый лифчик.
– Самка! – крикнул я. – Ты моя покорная самка!
– Я твоя покорная самка, мой господин! – крикнула и Марфа.
Оба мы уж заходились в самозабвении. Я думал раздеваться самому и срывать с этой женщины тряпку за тряпкой… Впрочем, это была ещё не кульминация…
Но тут вдруг произошло это – невозможное, немыслимое! Такое не могло бы присниться во сне. Распахнулась вдруг дверь, и в комнату, что-то крича и размахивая руками, вбежали два дядьки, моложавых, плотных, низкорослых, мускулистых.
– Что это? Кто? – вскричал я.
Я отскочил от Марфы, злобно ощерился, поднял руку с плёткою, защищаясь.
– Не-ет! – простонала Марфа. – Не сейчас! Только не сейчас! Вы же обещали!
Кто это? – крикнул ещё раз я.
Марфа вскочила, дядьки бросились на меня, я махнул плёткой, но один из дядек, отвлекши меня обманным движением, вдруг из всей силы ударил своею чугунною головою мне в живот. Я задохнулся и полетел на постель, тут же вскочил, но эти двое накинулись на меня и вырвали плётку.
Чёрт возьми! Я так долго искал это, я так долго и мучительно всё это выстраивал, и вот вдруг всё рухнуло в какое-то мгновение. Почему же это, почему так? Истина – не конечная станция всякого нашего взыскующего движения, она и есть такое движение. Истина – разгоны и торможения, истина – жалкие полустанки, которые проскакиваешь с налёта, не замечая оных, истина – и стук колёс, и сами эти колёса, истина – и заторы в пути, и их (заторов) благополучное преодоление!..
Раскрасневшиеся злые дядьки бросили меня на пол и навалились сверху, удерживая мои руки.
– Ах ты ж паскудник! – прикрикивали они. – Ишь надумал!.. Что вытворяет тут!..
Они меня не били, только держали, или, может, и ударили пару раз, но не больно, наверное, только для острастки. Видно было, что они и сами не знают, что им теперь делать.
– Марфа! – с укором сказал я. – Зачем ты так?
Она выглядела смущённою.
– Они меня заставили, – лепетала Марфа. – Они угрожали. Я не соглашалась, но они всё равно заставили…
– Ведь я же… – сказал я. Но не договорил. Дядьки снова стали мять и ломать меня.
– Петенька!.. Павлик!.. – кричала Марфа, хватая моих обидчиков за руки и стараясь тех оттащить от меня.
– Прикройся, сестра! – неприязненно крикнул старший из дядек. – А то, вишь тут, перед тремя мужиками голые сиськи раззявила!..
Марфа не стала искать лифчик, тот был на полу, прямо подо мной, но накинула свою мятую блузку и трясущимися пальцами быстро застегнула пуговицы.
– Ну, так что нам с тобой делать? – спросил меня брат Марфы, тот, что был старше.
– Петька! – отчаянно крикнула женщина.
Но братья только отмахнулись от Марфы.
– Как звать-то тебя, паскудник? – спросил меня младший.
– Фридрих! Он – Фридрих! – вскричала Марфа. – А если по-нашему, так – Федя.
– Немец, что ли? – удивился Пётр. – А с виду, вроде, наша, русская харя.
– Где же это ты немца-то подцепила? – удивился Павлик.