Новый год Кощея - стр. 19

Будешь верно мне служить.

Ну а коль придёт Волчок,

Ткни мечом его в бочок.

А придёт Аристофан,

Дай ему ты по рогам.

– А придёт Аристофан, ты налей ему стакан, – просунулась в дверь голова нашего беса.

– Брысь! – тихо рыкнул царь-батюшка. – Ты чему ребёнка учишь?!

Утром в Канцелярию заявился Шарль де Бац, экс-посол французского короля в нашем царстве-государстве. Честно говоря, Шарля давно надо было отправить в Путятич к царю Радиславу. У нас же хоть и столица тут, но только культурная, а официальная столица нашей страны – Путятич. Вот пусть бы у Радика и посольствовал. Или ещё чем занимался. Но всё дело было в том, что Шарль с первого же дня у нас, втюрился в вампиршу Машу, ну и она не устояла перед таким блистательным кавалером. И всё как у людей у них было, и ссорились, и мирились, и расходились, и снова сходились, лямур во всей своей красоте, если по-вампирски говорить. Вот из-за этого лямура мы и продолжали держать посла у нас, а не в Путятиче. Ладно, не жалко, а за Машу даже радостно.

Я на начало разговора опоздал, и когда вошёл в Канцелярию, дед уже во всю свою старческую глотку голосил:

– Да как же мы нашу кровиночку за басурмана-то отдадим?! Да нас же народ не поймёт, а мировая общественность осудит!

– Решили всё же пожениться? – догадался я. – Салют, Шарль.

– Доброго дня, господин Теодор, – привстал с лавки посол. – Ну, хоть вы мне объясните, какие могут быть преграды нашему браку с мадмуазелью Марселиной? Дедушка Михалыч только орёт невнятно да слюной брызжет…

– Басурман! – пояснил коротко дед. – От же немчура поганая, вроде и говорит по-нашенски, а ничего и не разумеет.

– Это Михалыч на твой католицизм ругается, – перевёл я послу. – Или какая там у тебя вера?

– Христианин я, – твёрдо заявил он. – Как и вы.

– Ну, это если обобщающе говорить, – возразил я. – Но насколько я понимаю, Михалыч определённо о православии говорит.

– Воистину, внучек, – подтвердил дед. – Ибо только православие есть вера истинная, а всё остальное – ересь!

– Никогда за тобой, дед, не замечал такого ревностного подхода к религии, – покачал я головой.

– Не мешай развлекаться, Федька, – отмахнулся он и грозно посмотрел на посла. – Так что делать теперь думаешь, господин хороший?

– Я запутался, – вздохнул Шарль. – Господин Теодор, может быть, вы объясните мне? Я правильно понимаю, что мой католицизм мешает браку с мадмуазелью Марселиной?

– Скука дедова тебе мешает, – проворчал я, но тут же поправился: – Ага, думаю, что так.

– Всё равно не понимаю, – продолжал в поисках истины посол. – Но ведь и мадмуазель, не только не православная, но и вообще не крещёная! Она же, откровенно говоря, вампир.

– Наша она, понял?! – рявкнул Михалыч. – Русская!

– Из Сербии она, деда, – поправил я.

– Да не важно, откуда родом! – уже на меня заорал он. – Важно, кто она есть! А она уже давно обрусела, нашей стала. Ох и бестолочи вы… И как вам цари ваши такие посты да чины с титулами дали?

– Ой, ладно, – я тоже запутался и начал раздражаться. – И что ты предлагаешь, Михалыч?

– Завтрак для начала, – немного успокаиваясь, проворчал он. – Давай, садись и рот разевай поширше, а я в него буду котлеты закидывать.