Новый день - стр. 3

Грусть снова заполонила его – хотя и раньше не покидала вовсе, а лишь прикрывалась, чем могла: чужой болью и мечтами о собственном будущем, и бессмысленными, но такими сладкими грёзами о том, что на самом деле не сделан тот шаг, что так изменил настоящее. Шаг, который перенёс в двенадцатое столетие – в век, жестокий для того, кто родился в двадцать первом.

Вокруг были вечные пески. И в этом жёлтом бескрайнем море, казалось Доминик, можно было утонуть, как в обычной воде… Впрочем, все его меланхоличные мысли сразу отходили на задний план, как только взгляд его падал на спутников – не бедуины и не торговцы, и родом не из этих мест, они всё равно как будто знали сердце пустыни и были напряжены, как сталь в заточенном клинке, каждую секунду готовые ринуться в борьбу, чтобы отвоевать своё право на жизнь в этом мире у людей или даже у самих этих песков. Закалённые в боях, многие из них выжили в той злосчастной битве, что предшествовала захвату священного города, куда они теперь и направлялись. Всё же, несмотря на горечь прошлого поражения, они усмиряли мысли о мести, имея перед собой иную цель, а не сражение. Но были среди них и те, кто и сейчас без промедления готов был ринуться на любого встречного араба, будь то воин или торговец.

Несдержанность некоторых из них, особенно тамплиеров, весьма беспокоила Пелерина. Но путь свой изменить он уже не мог, и можно было лишь надеяться, что завершится странствие без кровопролитий. По счастью, оно близилось к концу – оставалось только добраться до знакомых городских ворот; тогда он снова увидел бы Уршалим ал-Кудс – город, что и на арабском наречии значил «Святой Мир». И с каждым шагом это всё сильнее бередило его душу, ведь он больше никогда не собирался сюда вернуться! Просто один долгий вечер это изменил…

Это было в шумной французской таверне. Пелерин с верным Пьером беседовали за небольшим столиком, когда услышали слова, сказанные пьяным хриплым голосом:

– … не могу забыть её глаза, когда мы прощались. Я говорил, что обязательно выживу, а она сказала, что будет молиться за меня… И что боится, будто её страшный сон окажется правдой и она меня больше никогда не увидит… – бормотал седовласый солдат в обветшалой одежде, покачиваясь от выпитого и попеременно ударяя кулаком по столу. – И ведь оказалась права! И я выполнил, что обещал, и она оказалась права… Как такое возможно?!

– Да, беда…

Доминик всмотрелся в солдата. Пьер, проследив за его взглядом, недоуменно качнул головой и вылил в кружку остатки вина. Встряхнув пустую бутылку, он подозвал хозяина.

– Я сейчас же их прогоню! – подойдя, низко склонился тот, увидев, куда так сосредоточенно глядит молодой господин.

– А кто это? – остановил его Пелерин.

– Местный пьяница, ваша милость! Каждый раз приходит и напивается, рассказывая одну и ту же историю: как был в бою, а после битвы потерял свою жену – мол, пока окреп после ранения и смог встать на ноги, город захватили и теперь туда не попасть.

– И что, каждый раз одно и то же?

– Да, без изменений. Совсем фантазия плоха… – усмехнулся трактирщик.

– Думаете, лжёт?

– Ну… – тот обернулся, чтобы всмотреться внимательней. – Он стар, а битва, слышал, была тяжёлой. И многие, лучшие, воины не выжили, а он, значит, спасся?.. Да и одет, как нищий, а деньги пропивает… Пьяница, одним словом!