Новые расследования в школе - стр. 24
С утра Реми был сердит и мрачен.
Ровно в десять мы стояли у дверей мастерской.
– Ну вот, всё работает, – объявил механик. – Но с мотором придётся обращаться бережно, иначе я ничего не гарантирую.
Мы поехали дальше, на этот раз очень медленно. Время от времени «Веспа» фыркала и отплёвывалась облаками чёрного дыма, и от этого было как-то не по себе.
К счастью, до Блуа мы всё-таки добрались без остановок.
Вид у Пэ-Пэ был такой несчастный, что я сказала:
– Ничего, мы всё равно опережаем противника. При удачном раскладе Кло-Люсе до сих пор закрыт на ремонт, и тогда весьма вероятно, что человек с поезда пока не добыл четвёртой подсказки.
В кои-то веки смысл послания был вполне прозрачен: очередной ключ охоты за сокровищами находился где-то в зáмке Блуа.
Зáмок оказался большим величественным зданием с квадратной площадью посередине, на которую из дома вела парадная лестница с балкончиками.
По счастью, в этот зáмок пускали бесплатно. Следуя указаниям послания, мы отправились на поиски комнаты ядов. Так называется спальня, в которой жила Мария Медичи, жена Генриха IV. Стены помещения были обиты деревом, сообразно моде тех времён. Королева, если верить нашему экскурсоводу, распорядилась о том, чтобы за деревянными панелями разместили секретный шкаф, и в нём она хранила маленькие флакончики с ядом, которые были нужны, ясное дело, для того, чтобы избавляться от неудобных врагов.
Я обожаю, когда на истории нам рассказывают про такие вещи. Но сейчас мне предстояло впервые увидеть это своими глазами. Оставалось только найти педаль, которая открывает тайник, и тогда перед нами предстало бы вещественное доказательство коварства королевы. От одной только мысли о том, что она могла подсыпать яду в куриный бульон Генриху IV, меня кидало в дрожь.
К несчастью, в комнату набилось слишком много народу и мы не могли немедленно приступить к поискам. К тому же, отыскав педаль, мы рисковали нечаянно дать подсказку конкурентам, которые, возможно, тоже находились где-то здесь. Пэ-Пэ с видом знатока истории погрузился в чтение путеводителя, а мы с Реми тем временем любовались живописными полотнами на стенах.
– Смотри, – сказал он, давясь от смеха. – Это прямо Пэ-Пэ, скажи?
На портрете был изображён господин XVI века, в мантии, отороченной мехом горностая, и в чулках, которые морщинились на коленках. За исключением этих деталей, человек на портрете в самом деле был вылитый Пьер-Поль.
– Ладислас-Адемар де Жанвье, мой знатный предок, – гордо сообщил нам Пэ-Пэ. – Вид у него такой хитрый – ну прямо точь-в-точь моя сестра Роз-Лиз.
Мы чуть не рухнули на пол от смеха: представили себе Пэ-Пэ в доспехах, верхом на старой кляче и потрясающего мечом, который он еле удерживает в обеих руках, – от этого на душе сразу как-то посветлело.
– Вот откуда у меня такие блестящие успехи в истории, – объяснил Пэ-Пэ. – Вам, простолюдинам, этого не понять. А для нас история Франции – это просто, знаете ли, дела семейные.
Пэ-Пэ любит похвастаться знатностью своего рода. Мои предки были простыми ткачами, но они, по крайней мере, никого никогда не отравляли.
– Ну, раз ты тут у себя дома, Пэ-Пэ, за дело! – напомнил Реми. – Надо скорее найти эту секретную педаль.
Зал постепенно опустел, и наконец можно было приступить к поискам. Мы тщательно простукали деревянные панели. Наконец Реми издал радостный крик: педаль обнаружилась в зазоре между двух листов дерева, где её было почти невозможно разглядеть.