Новогодний переполох, или чей ребёнок? - стр. 36

— Боже упаси! Мили, что ты такое говоришь, разве я предлагал денег? Просто я хотел попросить тебя, чтобы ты мне разрешила ухаживать за тобой и ребенком, ну, там апельсинки приносить, мандаринки, бананчики. Витаминчики…

— Ну, если только витаминчики, - вновь ее улыбка растянулась на красивом личике. Кожа у неё, словно нежнейший бархат, цвета молока, а щеки – персиковые, и очень нежные губы. Сказочная девочка. Моя девочка.

— Ну, вот и отлично, - сверкнул я глазами, и мы возобновили шаг.

— Значит, если я правильно понимаю, то завтра ты гуляешь с Игорем, - имя этого придурка неохотно сорвалось с губ. Вот только я – мужик, и не собираюсь опускаться до низкого уровня, обижая в глазах барышни своего конкурента. Я выше этого. Выше него.

— Ну, получается, что да! - вновь растерялась моя девочка. Боги, да она меня своим смущением с ума сведёт, руки так и чешутся зажать ее в каком-нибудь углу, и желательно тёплом и мягком.

— Тогда я за тобой заеду послезавтра с утра, пойдем прогуляемся. Коляски, кроватки посмотрим. Что скажешь? Или, может, ты уже что-то выбрала?

— Да нет, как-то об этом ещё не думала. Только я не могу послезавтра, - быстро отвела она свой взгляд.

Интересно, что это мы скрываем?

— Нет, нет! Так дело не пойдёт, - голосом обиженного ребёнка сказал я, - это же моя очередь. Там Игорек, счёт поди ведёт, так что куда ты, туда и я!

Милена немного посомневалась, но сомнения ее были недолгими.

— Хорошо, мне на узи послезавтра! - краснея произнесла она.

— Да, я счастливый человек! - не мог я поверить в услышанное.

— И я хочу увидеть свою племянницу! - очнулась Алька.

— Аль, ещё успеешь, или ты решила теперь меня везде сопровождать?! - упрекнула ее Милена.

А вот это уже что-то. Неужто моя девочка хочет побыть наедине?

8. Глава 8

Милена

Несмотря на то, что мы с Германом были едва знакомы, прогулка на троих прошла очень легко и приятно. Герман, несомненно, обладал дьявольской красотой и твёрдым характером, и, казалось бы, с таким особым сочетанием совершенно не вязалась эта его легкость располагать к себе людей. Гуляли мы почти до обеда, весело болтая о разных пустяках, которые сводились к нашим детским воспоминаниям. Шалости, которые мы проделывали втайне от родителей, находясь в полной уверенности, что обо всех наших проделках никто не узнает.

Вечером того же дня к нам в гости заявилась наша мамуля. Она, словно квочка-наседка, кудахтала надо мной и приговаривала одно и то же - как мне повезло с Игорьком! И какой он будет замечательный зять. Мои доводы о том, что я ничего ещё не решила, она отметала напрочь!

«Доченька, он такой!» - восклицала она.

«Какой?» - лениво переспрашивала я, пока Алька давилась в углу со смеху.

«Кабель!» - тихо прошептала сестренка, проходя мимо меня.

«Ты забыла добавить, породистый!»

И вновь понеслось. Алька утверждала, что кабелям, даже породистым, нечего делать рядом с такими, как мы. Мама до бесконечности спорила с ней о том, что мужики вообще все кабели, так что лучше породистые, и, так, чтобы от них пахло только французским парфюмом. Я же решила им не мешать и, тихонько вымыв посуду, прошла в спальню отдыхать.

Утром после всех банных процедур не успела я войти в кухню, как в дверь настойчиво позвонили.

— Принесло нечистую с самого утра! Трезвонит так, словно у него шапка горит, - прошаркала тапками Алька, продолжая бубнить что-то себе под нос.