Новое сердце - стр. 23
Я назвала своего кролика в честь Оливера Уэнделла Холмса-младшего, знаменитого в прошлом веке члена Верховного суда, известного как Великий Диссидент. Однажды он сказал: «Даже собака поймет разницу между тем, когда ее пинают или спотыкаются об нее». Так же и кролики. Собственно говоря, и мои клиенты.
– Не делай того, чего не стала бы делать я, – предупредила я Оливера. – В том числе не грызи ножки кухонных табуретов.
Взяв ключи, я направилась к «тойоте-приус». В прошлом году почти все мои сбережения ушли на этот гибридный автомобиль. Говоря по правде, не понимаю, почему производители машин повышают страховой взнос для покупателей с зачатками общественного сознания. Это не полноприводник, а значит – настоящая головная боль зимой в Нью-Гэмпшире. Но я рассудила, что спасение озонового слоя стоит того, чтобы время от времени скатываться с дороги.
Мои родители переехали в Линли, городок в двадцати шести милях от Конкорда, семь лет назад, когда отец получил должность раввина в Темпл-Бет-Ор. Прикол в том, что здания синагоги Темпл-Бет-Ор не существовало: реформистская община отца проводила ночные пятничные службы в кафетерии средней школы, потому что прежняя синагога сгорела дотла. Были планы собрать пожертвования на новую, но отец переоценил численность своей общины в Нью-Гэмпшире. Хотя он и уверял меня, что все склоняются к покупке земельного участка, я считала, что это вряд ли произойдет в обозримом будущем. Во всяком случае, пока его паства приобрела привычку слушать выдержки из Торы, и эти чтения перемежались одобрительными возгласами зрителей, следящими за баскетбольным матчем в спортивном зале, расположенном дальше по коридору.
Самым крупным спонсором, ежегодно отчислявшим взносы в отцовский фонд для постройки нового дома собраний, был «Хуцпа» – оздоровительный центр по гармонизации тела, разума и духа, расположенный в Линли и руководимый моей матерью. Хотя клиентура и не относилась к определенному вероисповеданию, мать приобрела известную репутацию в женских клубах при синагогах. Для того чтобы расслабиться и омолодиться, к ней приезжали постоянные клиенты из таких удаленных штатов, как Нью-Йорк, Коннектикут и даже Мэриленд. Для своих скрабов мать использовала соли Мертвого моря. Кухня на ее спа-курорте была кошерной. О ней писали «Бостон мэгэзин», «Нью-Йорк таймс» и «Лакшери спа-файндер».
В первую субботу каждого месяца я ездила в центр на бесплатный массаж, косметические процедуры для лица или педикюр. Подвох состоял в том, что после этого мне приходилось выдерживать обед с матерью. Мы довели процедуру до автоматизма. К тому времени, как нам приносили ледяной чай с маракуйей, мы успевали покончить с темой «почему ты не звонишь?». Салат сопровождался рассуждениями о том, что «я умру, так и не став бабушкой». Под закуску, соответственно, обсуждался мой вес. Нечего и говорить, что до десерта мы так и не добирались.
«Хуцпа» была белой. Не просто белой, а пугающе белой. Такой белой, что дух захватывало: белые ковры, белая плитка, белые халаты, белые тапочки. Я понятия не имею, как матери удавалось содержать салон в такой чистоте, если учесть, что, когда я росла, в доме всегда был уютный беспорядок.
Отец говорит, что Бог существует, хотя для меня это не бесспорный факт. Это не означает, что я не ценю чудес, как любой другой человек. Например, когда я подошла к конторке, администратор сказала, что моя мать не придет на обед, потому что в последнюю минуту у нее была назначена встреча с оптовым продавцом орхидей.