Новое начало - стр. 28

Именно бабушка надоумила меня, что сериалы начинаются со сценария. Мне было одиннадцать, мы смотрели «Я люблю Люси», и я сказала:

– Люси очень смешная.

– Люсиль Болл потрясающе талантлива. Хотя в реальной жизни у нее не было чувства юмора. Она была очень серьезной.

– И что, на съемках просто притворялась смешной?

– Почти к каждому эпизоду сериала приложил руку человек с отличным чувством юмора.

– Ты имеешь в виду Люси?

– Нет, женщину по имени Мэдлин Пью. Для пятидесятых было очень необычно, что главный сценарист – женщина. Я думаю, она на самом деле прониклась Люси.

Главный сценарист? Меня это сбило с толку, и бабушка объяснила, что сценарии для сериала пишет не один человек, а множество. Целая комната писателей! Это не укладывалось в голове. А потом мы просмотрели с ней «Студию 30» – сериал о том, как пишутся сериалы, и на Рождество бабуля подарила мне мемуары Мэдлин Пью. Именно благодаря бабушке я захотела стать частью всего этого.

А сейчас я бродила по гостиной, ожидая, когда бабушка «приведет себя в порядок». Она неизменно делала прическу и макияж, прежде чем принять гостей, даже если гостем была всего лишь я. И я часто ее навещала, притаскивая с собой чемодан с проблемами.

На каминной полке стояли фотографии в рамочках: мои, Кэмерон и то самое фото, где бабуля счастливо кружится на фоне Эйфелевой башни: руки раскинуты, юбка развевается, лицо размыто из-за движения. Теперь я знала, что ей было пятьдесят, но она выглядела такой юной и свободной!..

Я села за кухонный стол, подтянув поближе к себе блюдо со смесью сухофруктов, орехов и соленых крекеров. Мне нравилось сладкое, Кэмерон – соленое. Бабушка умела выбрать лакомство по вкусу нам обеим.

– Привет, солнышко, – поздоровалась она, выходя из спальни, нагнулась, чтобы чмокнуть в щеку, и меня окутал запах лаванды.

– Привет, бабуля.

– Новая стрижка?

– Челка, – кивнула я.

– Я всегда говорила, что челка тебе пойдет, Кэти.

– Пейдж.

Теперь бабушка время от времени путала нас с мамой.

– Вот я глупая, – заморгала бабуля и смущенно хмыкнула. – Назвала тебя Кэти? Просто ты очень похожа на нее. Только теперь ты с челкой.

– Челки моя мама не выносит, это да.

– Она так сказала? – нахмурилась бабушка, и легкие морщины в углах рта обозначились резче.

Я вздохнула, вспомнив слова и интонацию мамы, пока она везла меня к бабуле.

– Ну, она не выносит, что я с ней не посоветовалась, прежде чем поменять прическу.

– Ничего, привыкнет.

Иногда я просто не могла поверить, что мою маму воспитывала бабуля. Дедушку я не помню, знаю только, что он был моряком. Наверное, отсюда у мамы такая склонность к строгим правилам и неукоснительному соблюдению комендантского часа.

Мы ненадолго умолкли, пока я погрузилась в раздумья насчет моей мамы. И папы. И папы с мамой вместе.

– Боже мой, солнышко, – внимательно посмотрела на меня бабуля, – ты чем-то расстроена. Опять тот сон?

Она имела в виду мои кошмары про утопление, о которых я рассказала только психотерапевту и ей. Насколько я могу судить, этот секрет был последним, который ее память сохранила в целости. Дальше началось ухудшение.

– Нет, не сон. Ты знаешь, – начала я, стараясь говорить как можно спокойней, – про маму и папу? Про то, что они снова ходят на свидания? Друг с другом!

Бабушка затаила дыхание.