Новенький. Сломанное сердце - стр. 5
Лестница на каждом полуэтаже разветвлялась на две. Петлять пришлось долго. Все вчетвером шагали молча, пока Саша не разрушила тишину.
– Да, тут сложно. Здание историческое, – кивнула на неровные стены без окон. – Четыре года здесь учимся, а я до сих пор путаюсь.
Золотов ее замечание проигнорировал, зато задал вопрос:
– А бассейн в этом корпусе?
– Отдельное здание, во дворе, – Саша поводила рукой в воздухе, не указав ни в какую сторону.
– А как работает?
– С девяти до девяти.
– Но там днем дофига народу, – вставила Тоня, поравнявшись с Сашей и Золотовым. – У мелкоты физра обязательная. Они все в бассейне тусят, потому что халява.
– После шести обычно свободнее, – добавила Катя сзади.
– Отлично, спасибо.
Золотов первым заметил табличку с номером аудитории и открыл поцарапанную дверь из массива дерева. Девушек пропустил вперед. Когда он вошел за ними, Саша поймала на себе недовольный взгляд Мироновой.
Парень кинул рюкзак на первую парту у входа, за которой обычно сидела Саша. Золотов уже обошел стол и хотел сесть, но она его остановила.
– Вообще-то, я там сижу, – выпалила неуверенно.
Саша на этом месте сидела на всех лекциях все четыре года, однокурсники это быстро запомнили и не претендовали на него.
– Здесь написано? – новенький поднял бровь и посмотрел на парту.
Там, действительно, ножом была высечена надпись «Тут сидит Саня», оставленная Александром Неизвестным много-много лет назад. Золотов усмехнулся и вскинул ладони.
– Понял, Саня, не претендую.
Он вышел из-за парты и схватил рюкзак. Девчонки подхватили его смешинку и переглянулись.
– Блин. Я – Саша, а этой надписи лет двадцать, – она выдохнула неловкость громко и плюхнулась на место у стены.
Новенький прошел меж рядов в самый конец и сел на отшибе в одиночестве. Однокурсники за ним следили, девушки особенно внимательно. Секунду стояла тишина, а потом ребята вернулись к своим разговорам. Девчонки стали перешептываться. Саша была уверена, что все обсуждали Золотова.
– Я его инсту1 нашла, – цыкнула Тоня, рукой притягивая внимание подружек. Они сидели сразу за Сашей.
Тоня выложила смартфон на парту. В инсте было гораздо больше фото, причем все качественные, выполненные профессионалом. Подписчиков набралось чуть больше миллиона. Саше стало любопытно, откуда столько.
Последний пост Золотов выложил еще в декабре. Он стоял на фоне городской елки на Красной площади. Другие фото были сделаны в разных местах, городах и странах, спортивные состязания чередовались с вечеринками, разными мероприятиями и интервью. Публикаций вышло около тысячи.
Красота делала Золотова фотогеничным. В любую локацию он вписывался идеально. И если бы не фото соревнований, то можно было принять его за типичного блогера, берущего своей бессодержательной привлекательностью. В основном на него подписывались женщины и в комментариях чуть ли не кипятком писались. Там было на что. На некоторых снимках он оголялся по пояс, но даже в одежде выглядел сексуально. Позировал свободно, как будто попутно, невзначай. И всегда фотографировался с неизменным выражением лица «Ты меня хочешь». Возбуждение от такого взгляда само просыпалось и нарастало за считаные секунды.
Саша почувствовала, как живот наполняется вязким желанием чего-то одновременно чистого и грязного. Инстинкты работали подсознательно, даже когда сознание верещало: «Тебе ничего не светит. Лучше не связывайся». В душе еще болели старые раны. Взаимной любви она не знала. Разве что в садике у нее был муж, который вряд ли понимал, что это значит. Саша и сама тогда не понимала.