Новеллы ужасов. Сборник мистических рассказов - стр. 3
Она проспала. В тот день будильник впервые не смог разбудить ее. Она даже не слышала его противного позвякивания, только смех из сна, глухой и раскатистый, вмиг заполнивший собой всю мрачную залу.
С каждым таким сном голова все больше тяжелела. Уже вовсе не хотелось отрывать ее от подушки только для того, чтобы вернуться в тот мир, где она опять станет бояться зеркал и фотографий, потому что те неминуемо подтвердят ее уродство. Не хотелось снова возвращаться на работу в небольшую институтскую библиотеку, где коллеги почти не общались с ней, расценивая такую дурнушку, как существо низшего сорта. Им и в голову не приходило, что если бы не эта ужасная сыпь на ее коже, то Анна выглядела бы ничуть не хуже других, даже лучше, как показали ее сны. Если бы только не было этих гнойников, зудящих, как ожоги, то она могла бы чувствовать себя нормальным человеком.
– Тебя будто бы всю обожгли небесным огнем, как меня, – твердил ей все тот же голос из сна, хотя она уже проснулась. – Это еще хуже, чем когда с тебя живьем сдирают кожу и намного больнее.
Так оно и было. Но еще хуже оказалось то, что Анна увидела перед собой. Все то же жуткое, покрытое пятнами лицо, будто в насмешку обрамленное длинными женскими волосами. Это было ее лицо, но теперь она смотрело на нее со стены из противоположной части комнаты. Зеркало! Кто – то повесил на стену зеркало, безжалостно сорвав картину, которая висела там до этого.
Анна подошла и накинула на него черный газовый шарф, чтобы не видеть свое отражение. Она помнила, что это старое зеркало в простой железной раме давно уже пылилось на антресолях, но теперь оно висело здесь, на месте картины, а самой картины в комнате не было. Изображавшая здание в стиле ренессанса, она была предметом гордости для скромного интерьера. Вот бы снова повесить ее назад, убрав пресловутое зеркало. Но, даже обыскав весь дом, Анна не смогла ее найти.
Во снах все оставалось восхитительным. В сновидениях перед ней все так же расступались призрачные гости, позволяя ей пройти вперед по дворцам периода Ренессанса, все так же ждал ее он, но теперь его кожистые крылья все чаще вздрагивали, роняя на нее тень. И вмиг ее золотистая ослепительная красота, неизменно достававшаяся ей во сне, как будто оказывалась под угрозой.
Однажды он взмыл в высоту, увлекая ее за собой, но она больше не слышала ни его слов, ни его смеха. Когда он попытался утащить ее вверх, под купол мрачной залы, она вырывала руку до тех пор, пока не упала. Сон напугал ее лишь, когда она проснулась. Страх всегда приходил после пробуждения, а там, в мире грез, она ощущала ко всему странное безразличие. И теперь только, проснувшись, Анна подумала, что падение могло оказаться совсем другим, если бы он успел поднять ее гораздо выше, как и хотел. Что было бы, если бы он отпустил ее руку уже под самым куполом потолка, а не в метре от мерцающего пола, о который можно было ощутить лишь болезненный толчок, но еще чуть выше, и результатом падения могла стать только смерть. Хоть все это и произошло во сне, но пугало не на шутку. А особенно настораживала беспечность ее партнера, он даже не подумал о том, что сам может взлететь, ведь у него крылья есть, хоть и потрепанные, а у нее нет. Или как раз об этом он и думал, пытаясь утянуть ее за собой в мрачную высоту?