Новеллы Пятигорья. Знаменитые люди на Водах - стр. 21
Ругайте, подумал про себя Белинский, который теперь уже окончательно разочаровался в издателе, с которым давно уже расходился во взглядах на понимание порядочности и честности и вот теперь ещё раз убедился, какой это лживый человек.
Генерал первым протянул руку, и Белинский, помедлив, подал свою.
Рукопожатие генерала было крепким и явно примиряющим.
Так проходят похожие дни: ванны, прогулки, обмен колкостями с Ефремовым, написание писем друзьям и встречи с новыми знакомыми. Здесь уже есть свой круг любителей литературы из приезжих отдыхающих и местной интеллигенции. Все люди гостеприимные и общительные, и они с Ефремовым быстро сошлись с ними.
Часто Белинский бывает у Николая Михайловича Сатина. И в очередное посещение хозяин познакомил Белинского с Лермонтовым, о котором тот наслышан, но не знаком лично. Обменявшись комплиментами по поводу того, что каждый читал – Лермонтов отметил его статьи, а Белинский – стихотворение «На смерть поэта», из-за которого тот и был сюда сослан – вспомнили о родных местах, оба ведь земляки и даже очень близкие – оба из Чембара. Перебрали знакомых, поделившись последними новостями, что знали о них.
Сатин наблюдал за ними со стороны и поражался, насколько земляки непохожи. Разница между ними всего три года, но Белинский выглядит намного старше: серьёзный, сосредоточенный, явно думающий над каждой фразой и склонный к неторопливому философствованию. Лермонтов же порывист, быстр в движениях и словах, вставляет порой едкие замечания и нелицеприятно характеризует знакомых.
Поговорили о Пушкине: горечь потери их объединила. Белинский посетовал на то, что «Современник» после смерти Пушкина так никто и не решился издавать, Лермонтов желчно заметил, что многие завистники смерти Александра Сергеевича порадовались.
Потом возникла пауза; о пустячках вроде поговорили, о чём ещё говорить – не знали.
На столе Сатина лежал том записок Дидро. Белинский взял его, перелистал…
– Вот немцы, у них вся философия в Гегеле, попробуй её объяснить простому человеку… А французы совсем иная нация… Они способствовали не только появлению Наполеона, но и энциклопедистов, посредством которых дали нам множество новых знаний и новый взгляд на привычное…
– Чего ж такого в них… Слов много порой, а смысла мало…
– Не скажите. У них широк взгляд на всё, они не боятся иметь своё мнение, отличное от мнения других европейцев…
– Отличаться можно и неприличным, – усмехнулся Лермонтов явно демонстрируя своё неуважение к тому, перед чем преклонялся Белинский.
– По -видимому, вы не читали Вольтера, – обиженно произнёс Виссарион, который как раз в это время читал этого французского энциклопедиста и находил в его трудах много созвучных мыслей.
– Ну как же, ежели сама Екатерина без ума была от этого француза и даже называла себя вольтерьянкой и признавалась в том, что её разум и убеждение сформировали именно его труды… А за его рукописи заплатила такую сумму, что хватило бы на приличное содержание всей русской литературы… Вот уж этот трепет перед иноземным, будто у нас нет чему поучиться. Так что довелось читать, чтобы не сочли необразованным или не любящим императрицу, – иронично произнёс Лермонтов.
– Люди находят в его трудах много полезного для себя, – неохотно сказал Белинский, не желая продолжать спор.