Новая жизнь Семёновны и Захаровны - стр. 3
– Ты чего каркаешь?! – взорвалась Захаровна.
– Так, орать прекращай, лучше давай помолимся и начнём заново обсуждать план, глядишь, и на этот раз с божьей помощью обойдётся. Ну или отделаемся лёгким испугом, – пробурчала бабушка-одуванчик, встала со своего места и направилась к иконе. Повернувшись к подруге, строго посмотрела на неё:
– Ты чего села, тушка тюленя, вставай рядом и молись о том, чтобы вернуться в добром здравии!
Захаровна посмотрела на подругу осуждающе, чуть слышно ругнулась, но всё-таки направилась к ней.
– Не преуменьшай мои достоинства, я больше на гиппопотама похожа, чем на тюленя. И вообще, делать тебе нечего, с чего вдруг верующей стала?
– Так после отдыха, где чуть не стали обедом крокодилов, враз поверила в бога.
Захаровна страдальчески закатила глаза и всё же решила внести уточнение:
– Хочу напомнить, что в тот раз пострадавшей стороной были именно рептилии.
Семёновна решила не развивать эту тему, понимая, что подруга права – они тогда знатно отделали крокодилов, и неважно, что Клавдия потом неделю провалялась в постели из-за сорванной спины. Главное – враг был повержен. А сейчас нужно думать о будущем, посему они встали возле иконы.
– Господи, прости нам, пожалуйста, грехи вольные и невольные, ведомые и неведомые, чаянные и нечаянные, – начала Семёновна, и тут же её перебила подруга.
– Невольные – не грех, так же как неведомые и нечаянные, – пробурчала она.
– Так-то да, но ведь так положено, – неуверенно начала оправдываться Клавдия.
– Неправильно ты молишься, тут главное не врать, а то от молитвы толку никакого не будет. Смотри, как нужно.
Она посмотрела на икону, перекрестилась и начала:
– Господи, грешна – каюсь, но совесть не мучает, аминь! Ну что стоишь с открытым ртом, как умалишённая, делай, как я, и давай уже обсудим наши насущные проблемы!
Повторив за Захаровной молитву в точности, Клавдия посмотрела на подругу и тут же согнулась пополам, ухватившись за живот, начала сотрясаться своим тщедушным тельцем, издавая звуки, напоминавшие смех.
– Эй, прекращай гимнастикой заниматься, тебе, сухопарая, это противопоказано! – завопила гостья.
Её панику понять можно – в прошлый раз, когда Клавдия так же согнулась, выпрямиться самостоятельно уже не смогла – заклинило несчастную, она ещё целых пять дней провалялась в постели и своими страдальческими стонами разрывала сердце подруги.
– Не истери, – разогнувшись и всё ещё хихикая, остановила зарождавшуюся панику подруги. – Пошли лучше чай попьём, да и есть хочется зверски.
После волшебного слова «есть» Захаровна успокоилась и под аккомпанемент стонущего паркета шустренько последовала вслед за хозяйкой квартиры. Был у них грех – покушать любили вкусно и много. Но если на одной это никак не отражалось, то на второй этот порок отражался в виде лишних килограммов, что ни капельки старушку не расстраивало – она считала, что хорошего человека должно быть много.
– Семёновна, что тебя так развеселило, что ты, рискуя здоровьем, согнулась в три погибели? – поинтересовалась Зинаида, сидя за накрытым на быструю руку столом, намазывая на булку толстым слоем масло.
– Так до меня дошло, что мы с тобой святые, прикинь?
– Не поняла? – замерла с бутербродом в руке, так и не успев донести его до рта, бабушка-бегемотик.