Новая жизнь Нефертити - стр. 1

«Самое место для мумий», – проворчал про себя Роберт Лембит и, подняв воротник пальто, вышел из машины в промозглый холод. В предрассветных сумерках толпились у дороги полицейские автомобили. Зевак не было, никого не тянуло в слякоть строительной площадки, окружённой тоскливыми жёлтыми лентами. Жандармы сосредоточенно ежились от ветра и мечтали о кофе.

Лембит показал им удостоверение и прошёл между двумя экскаваторами, застывшими рыжими пятнами в синеве мартовских сумерек на самой окраине Парижа. Болезненно бледный бедняга трясся под одеялом из фольги и отбивал рэп зубами о картонный стаканчик. «Тот самый сторож», – догадался Лембит и подошёл к снулому инспектору в небрежно запахнутой поверх униформы куртке.

Лембит поздоровался.

– Вы кто такой? – поморщился инспектор.

– Роберт Лембит, – буркнул он, снова ткнув документом в нос. – Звонили?

– Звонил, как не позвонить, если вы уже нам всю плешь проели с этими древностями! Обнаружили пару фигурок из пропавшей коллекции.

– Лично я не ел. Где экспонаты? Где мумия?

Обжигая ладони холодом алюминиевой лестницы, Лембит спустился вслед за инспектором в яму, в запах гнили и сырости. Сюда, в часть заброшенных катакомб часом раньше так не вовремя провалился охранник, споткнувшись о ковш экскаватора. В свете пары прожекторов стоял бетонный саркофаг без крышки, над ним суетились криминалисты.

По распоряжению инспектора блондинка с впалыми щеками протянула Лембиту упакованные в полиэтилен улики. Лембит надел перчатки, включил фонарик для верности и тщательно рассмотрел статуэтки. Затем кивнул вопросительно глядящему инспектору:

– Да, это они. Исида и Нефтида, статуэтки древнеегипетских богинь.

– Они что-то значат? – спросила блондинка.

– День и ночь, жизнь и смерть, – ответил Лембит. – Я хочу посмотреть на мумию. Возможно, тоже из украденных с территории Египта?

– Нет, – мотнул головой инспектор, – это свежачок.

– В каком смысле? – удивился Лембит.

– Смотрите сами, – посторонился инспектор.

Лембит приблизился к саркофагу и внутренне содрогнулся: в районе груди мумии коричневой коркой на пеленах запеклась кровь. Некачественно перебинтованная посеревшими от сырости бинтами мёртвая женская рука сжимала мобильный телефон с белым ушастым символом последней Олимпиады, странным русским зверем – Чебурашкой.

Полгода спустя

Не пропустят, точно не пропустят!

Пульс стучал в моих ушах. Перед глазами медленно редела очередь к окошечку таможни в сонном аэропорту Орли. За ним двери в Париж! Я стиснула ручку сумки и представила, как строгие люди в униформе разворачивают меня и отводят в сторону, захлопывая эти двери перед самым носом.

По спине прокатилась капля ледяного пота. Подумалось: «Как они отправят меня в Россию? Обратный билет только через две недели, причем невозвратный! Прокачусь задаром? Йуху!»

Позитивно мыслить не помогло. Это всё нервы – сложный выдался период, и слишком тяжело с самого начала давалась эта поездка: бюрократы тянули с визой, сто раз проверяли приглашение от Франсуа, начальник не хотел отпускать в отпуск, сломалась ручка на чемодане. Ну и деньги, как обычно, – мои мечты разбивались о них.

Видимо, надо или мечтать меньше, или тратить.

Я переступила с ноги на ногу, стараясь не смотреть на суровую мадам в форме в трёх метрах справа. Голова слегка закружилась, я не спала ни секунды во время ночного рейса. Попытки понять, что говорит стюардесса алжирских авиалиний, – тоже стресс. Видимо, я учила другой язык.

Или всё из-за ступора, который начался ещё в Москве в момент, когда дородная таможенница с лицом прапорщика и кокетливо завитыми золотыми локонами задала вопрос: «Где ваше приглашение?» Я похолодела. Приглашение от моего нового французского друга Франсуа покоилось дома, в папке между фотографиями и анкетой на получение визы. Если виза проставлена зелёным штампом на розовой странице загранпаспорта, зачем что-то ещё? Таможенница пожала плечом, пообещав проблемы, и пропустила в зал ожидания.

В моей голове забила барабанная дробь. До окошечка осталось всего два человека: долговязый студент с нечесаными вихрами и усталая дама в розовом платке, обмотанном вокруг шеи поверх блузки, один край касался широких бёдер, обтянутых летними брюками, и свисал ниже, как элегантный хвост. На голове художественная небрежность. А я наверняка выгляжу, словно мятая шарлатанка после задержки рейса и томления в Шереметьево.

Дама прошла к заветному окошку, я напряглась до предела.

Мне никогда ничего не давалось легко, но я упрямая. Золотая медаль в выпускном классе. Красный диплом историка. Год работы в школе. Одиночество. Казалось, парней в нашем городке выпускали на конвейере, и ум в настройках не предполагался, что доказывали скучные свидания с разговорами о футболе, машинах, рыбалке. Девчонки говорили мне: «Планку ставь пониже, принцев не бывает». Но я хочу настоящего! И на всю жизнь.