Новая эра. Часть вторая - стр. 41

1.4.2001

Наум, привет!

Честно говоря, прочитав письмо, я ощутил давно забытое ощущение – deja vu. Все уже было: мы вязнем, не продвигаясь ни на шаг. Ведь нельзя каждый раз «уточнять базовую терминологию» (выглядишь зацикленным педантом), но стоит сделать хотя бы один шаг – и тут же абсолютно превратное понимание исходных постулатов обессмысливает всякую попытку продвинуться вперед. Ни одной из своих идей я «в зеркале твоего понимания» не узнаю. В общем, не знаю, что и делать. Двигаться вперед бессмысленно, а в сто первый раз уточнять базовые понятия – как-то глупо. Ответить же на все вопросы – значит написать многотомную «Философию искусства». Изумляют и попытки «подловить» меня на каких-то «противоречиях», даже колебаниях и смущениях. «Ты уже не настаиваешь на единственности этого пути» и т. п. Интересно, когда это я настаивал на «единственности пути»? Вспомни мои общие схемы, в которых религия личного спасения всегда рассматривалась как альтернативная, а именно магическая стратегия (в противовес жреческой). Ты сам, обсуждая мою концепцию, как-то очень давно остроумно заметил, что религия и искусство у меня «борются за одни и те же рынки», то есть конкурируют на одном – а именно сотериологическом – поле. Почему тогда, много лет назад, ты это понимал, а сейчас вдруг не понимаешь и говоришь, что я «уже не настаиваю»? Что значит вообще настаивать на единственности пути? Не признавать существования религии? Или не признавать, что религия занимается спасением (то есть относится к сотериологической сфере)? Я, как ты помнишь, примерно тысячу раз писал тебе о «шизофреничности» современного европейца, который спасается сразу двумя взаимоисключающими способами. Я вообще не представляю себе человека в здравом уме и трезвой памяти, который стал бы утверждать чушь о «единственности пути».

Далее. То, что ты выдвигаешь в качестве альтернативы, вообще не относится к сфере сотериологии. Я постоянно ощущаю в твоей мысли попытку при каждом удобном и неудобном случае свернуть в сторону и устроить очередную «вселенскую смазь». Вот самый свежий пример: «Ницше, скажем (для которого философия тоже не была праздным умствованием, а путем спасения), всю жизнь пытался это снять в другом направлении, прочь от рода. И в восторгах своих творческих радений наверняка испытывал „освобождающие эмоции“». Попробуем разобраться в этом пассаже. Во-первых, не «всю жизнь». И объяснял он снятие индивидуации именно на путях «дионисийства», а вовсе не «в другом направлении» (как ты пишешь). Неужели нужно заново объяснять, что именно Ницше реанимировал интерес к «Дионису», и именно ему сотериологическая мысль обязана лучшими своими достижениями (такими, например, как философия искусства Вяч. Иванова)? Во-вторых, пока Ницше не сломили головные боли, и он был в силах держать мысль, а именно в «Рождении трагедии», он проводил четкие различия между искусством, как сотериологической деятельностью, и философией, как деятельностью, объясняющей механизмы воздействия искусства. Сама философия по природе своей не спасает, она объясняет, как осуществляется спасение. Нельзя одновременно спасаться и объяснять, как спасаешься, потому что спасение требует самозабвения, а анализ его не терпит. Эту мысль я повторял в письмах к тебе раз двести. Другое дело, что в своих поздних работах, которые, по моему глубокому убеждению, ничем не обогатили эстетику (хотя там и есть глубокие идеи иного характера), Ницше действительно пытался спастись на путях философской мысли, и действительно «в другом направлении, прочь от рода» (тут ты прав). В результате у него получился уродливый симбиоз: и не художество, и не философия, а незнамо что.