Новая чайная книга (сборник) - стр. 16
Библиотекарь не стал ничего спрашивать, а просто выдал книги, сверившись с одной толстой тетрадью у себя на столе и заставив Вадима расписаться в другой. Дрожащей от ответственности рукой Вадим нацарапал свою фамилию в ведомости и только после этого немного расслабился.
– Удачной учебы, студент Колсанов, – отдав последнюю книгу, библиотекарь (его, как выяснилось, звали Михаилом Михайловичем) пожал Вадиму руку, будто принимая его в ряды своих, равных.
– Спасибо! – Вадим чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.
Он шел по большому проспекту, ощущая за спиной груз новых книг, и жалел, что не может засесть за них прямо здесь, сейчас. Счастливыми глазами Вадим смотрел на дома, на людей, на деревья, даже на Белую планету и фантомные корабли, и весь мир казался ему красивым и добрым. Сейчас он дойдет до Центрального вокзала, купит билет, а уж в поезде будет достаточно времени, чтобы прояснить, что интересного приготовил ему первый курс.
То, что у него начала кружиться голова, Вадим понял не сразу. А когда осознал, дело было уже совсем плохо: в глазах заплясали черные мушки, а из глубины живота к горлу начали подниматься остатки завтрака, и только усилием воли удавалось удержать их внутри. Несколько минут Вадим шарил по карманам и рюкзаку, пока не убедился наверняка, что таблетки остались дома. Тетка Лидия убьет его, если узнает, что он ушел, не взяв их. Как же не вовремя начинается этот дурацкий приступ.
Со слабой надеждой, что обойдется, он доковылял до лавочки, сел, тяжело дыша. Пытался успокоиться, твердил как заклинание: мне хорошо, я чувствую себя хорошо, сейчас только немного посижу и пойду дальше. Мне еще Люську из детского сада забирать, сегодня можно пораньше, она обрадуется…
– Эй, мальчик, что с тобой? Тебе плохо? – две молодых женщины в белоснежной форме нелинейного патруля наклонились к нему, с тревогой вглядываясь в посеревшее лицо Вадима. Он покачал головой: еще не хватало, чтобы они отвезли его в больницу или – того хуже! – вызвали тетку Лидию.
Вадим попытался собраться, сесть прямо или даже, может быть, встать, чтобы показать патрульным, что он в порядке, в полном порядке. Но тело стало ватным, не держало и он снова сполз на лавочку, слушая сквозь шум в ушах, как нелинейщицы щелкают клавишами портативной радиостанции, передают в диспетчерскую вызов: мальчик, около двенадцати лет (почти тринадцать, хотел поправить Вадим, но не смог), в полубессознательном состоянии, адрес…
Домой ехали на служебном «Проколе», у всех, кто работал в Лабораториях, была такая привилегия. Тут, конечно, нечего было и думать отклеить черную пленку, но Вадим не расстроился. Чего уж тут расстраиваться, если повел себя как болван и огреб все последствия. Зато есть сорок минут и можно поспрашивать тетку Лидию о непонятных местах из Швебера и, если получится, отвлечь ее от ворчания по поводу таблеток и той суматохи, которую он устроил. Но голова была такая тяжелая, что Вадим задремал, как только «Прокол» двинулся с места.
То засыпая, то просыпаясь, он слышал, как тетка Лидия тихонько разговаривает с теткой Анной – коллегой и соседкой по дому. Сначала они жаловались друг другу, что опять откладывается строительство какой-то третьей очереди и что Бурдина ставит палки в колеса, а сделать с ней ничего нельзя, потому что… Тут Вадим провалился в сон и прослушал, почему. А когда снова очнулся, тетка Лидия говорила о чем-то совсем странном.