Нотариус его высочества - стр. 27

Я развесила в шкафах одежду, сверилась со своим пустым расписанием на завтра, подготовила траурные одеяния для похорон. Сколько из тех, кто придет проводить Горацио в последний путь, будет смотреть на меня с презрением? Как много людей считает, что я получила должность через постель, если даже Немо от меня отвернулся.

Ах, к дьяволу все. Спать!

В этот раз я не надела пижаму, расчесала волосы перед сном, ойкнул пару раз, задев больное место. Синяки уже начали желтеть, спасибо современным мазям, да и глаза выглядели лучше. Я нанесла еще немного крема, который мне дали в лазарете, покрутилась перед зеркалом и с удовольствием опустилась на подушку, надеясь, что крысы не разбудят, не разнесут контору и не сожрут меня во сне.

Мне снился герцог Аккольте. Внезапно. Он манерно читал приговор для моих сегодняшних обидчиц, а я сидела на высоком троне. Глаза у меня были завязаны, но я все видела и так. Они плакали, молили о пощаде, а весы в моей руке сходили с ума. Перевешивала то одна чаша, то другая.

– Казнить! Казнить, – кричала внутренняя обидка.

– Ты закон, – ласково шептал наследник мне на ухо. – Решай, милая!

Судя по отчаянному воплю, студентессы с кулинарного не верили в мое милосердие, а затем кто-то из них вырвался из кандалов, упал передо мной на колени, вцепился в полы моей тоги и дернул ее вниз.

Через мгновение моей обнаженной кожи коснулась прохлада, и все собравшиеся поглазеть на казнь получили бонусом зрелище иного порядка.

Я проснулась и резко села в кровати, долго вспоминая, где нахожусь. Точно не на дворцовой площади, где от моего решения зависели жизни студенток. Я потянулась за упавшим на пол одеялом, но не успела я сомкнуть глаз и вернуться к изумленной толпе, как его снова сдернули, в этот раз сопроводив все недовольным мурлыканьем.

Да ладно!..

На полу сидел Луиджи. Как я это поняла? Ну, если не считать ошейника с гравировкой, то он был мертв. Призрачный кот, охваченный фиолетовыми сполохами, сидел в моей спальне и смотрел на меня с самым самодовольным видом на свете и явно ждал похвалы, потому что весь пол в спальне был усеян тлеющими трупиками призрачных крыс.

Это явно эффективнее моего жалкого «Рипосо». Завтра нужно будет еще купить ему молока.

Больше этой ночью я не уснула. Оделась и спустилась в кабинет. Первым делом переписала свое эссе по призыву и добавила новых впечатлений. Благо у меня они появились за последние сутки. Септа досыпала на столе, а Луиджи до рассвета рыскал по дому, и его уши подергивались от каждого шороха. В конце концов, он переловил всех мышей, со скучающим видом свернулся клубком в уголке и развеялся, едва утренний свет забрезжил в окне.

– Пора, – сказала я сама себе, облачилась в черное и забрала волосы в тугой пучок.

Я иду не только ради Немо. Я должна проститься с Горацио, ведь это он предложил Юстиции мою кандидатуру. Вдруг на меня снизойдет озарение: чем же я так провинилась перед покойным нотариусом, и что же такое он увидел во мне, что доверил свой архив и печать?

– Септа, остаешься за главную.

Осьминожка и не рвалась никуда, помахала мне на прощание и улеглась на дно аквариума.

Утренняя прохлада бодрила и подгоняла. Рассвет только зачинался, но город уже ожил. Пекарни выпускали клубы сдобного дыма, от которого текли слюнки, почтовые дилижансы спешили развезти первые письма и периодику. Фермеры в окрестностях озера Агренто вышли на поля. Самый обычный день, если не считать, что сегодня похороны самого близкого моему маэстро человека.