Ностальгия по крови - стр. 31

– Как любезно с его стороны. Неужели он боится, что я стану судиться с газетой, если меня досрочно отправят на пенсию?

– Марко, ты неисправим.

– Именно поэтому я и делаю свою работу хорошо. А если они хотят от меня избавиться – до свидания!

Вечер Безана провел с Андреа, своим старым другом, легендарным корреспондентом, который тоже работал в газете, а теперь вышел на пенсию. В газете он освещал внешнюю политику, а теперь занялся виноделием, но остался лучшим собеседником, если речь заходила о том, что творится на Ближнем Востоке. В редакции всем его очень недоставало.

Под конец вечера, когда оба слегка захмелели, разговор стал откровеннее.

– Скоро меня тоже выгонят, – сказал Безана. – Но у меня нет никакой страсти к виноградникам.

Андреа налил ему капельку граппы «на посошок».

– Не жалуйся, нам с тобой очень повезло. Мы жили во время золотого века нашей профессии. Надо успокоиться. Ты завидуешь сегодняшним журналистам? Я – нет. Их совсем загоняли. Им надо иметь больше рук, чем у богини Кали, чтобы одновременно работать на бумаге и в сети, на радио и на телевидении, не считая «Твиттера», «Фейсбука» [23], «Инстаграма» и «Ютуба». Одну и ту же статью переписывают по пять-шесть раз на дню, постоянно добавляя новые данные. И получается круглосуточная работа, как теперь говорят, «24/7».

– Как же я ненавижу все эти модные словечки, – заметил Безана.

– Вот-вот. Сегодня ты не можешь даже позволить себе ненавидеть, Марко. Без Интернета все было по-другому. Тот, кто работал в редакции или в центральных офисах, иногда засиживался за полночь или часов до трех утра, если статья была длинная. Дальше готовил машинописную копию, второй экземпляр газеты, а потом шел либо спать, либо ужинать с друзьями или любовницей, а может, и в ночной клуб или в бордель. И до следующего утра – никаких разговоров о статье. До одиннадцати часов, когда начиналось обсуждение следующего номера. Вот где была романтика, как в американских фильмах: пиджаки скинуты, во рту сигарета, рядом стакан виски, звонят телефоны, стрекочут пишущие машинки… Все стремились скорее сдать материал в типографию еще до закрытия. Но потом, когда привыкаешь, все превращается в рутину. Ко всему начинаешь относиться спокойно.

– А как иначе? Мне всегда вспоминается концерт Мадонны, который отменили в последний момент.

Андреа рассмеялся:

– Ага, он должен был состояться в полночь, и музыкальный критик, чтобы успеть сдать материал, принес статью на два часа раньше, а потом ее уже было невозможно найти. Так газета и вышла с рецензией на концерт, которой не состоялся.

– А тот случай, когда американцы бомбили Триполи? – вспомнил Марко.

– Вот это была история. В два часа ночи главный редактор позвонил директору и спросил, не пора ли уже дать комментарий. А тот ему ответил, зевая: «Поговорим об этом в следующем номере, ладно?» Короче, отнесся к нему как к занозе в заднице.

– На следующий день новость знали все, кроме нас. Да, это самый большой прокол в истории издательства. Сейчас такие вещи просто немыслимы. Социальные сети теперь сообщают новости до того, как те успевают произойти.

Безана попросил еще чуточку граппы.

– Слушай, а ты помнишь, как Интернет вошел к нам в редакцию?

Тут уже Андреа громко расхохотался.

– Я помню собрание, которое должно войти в историю. Директор тогда нам сказал: «Вы знаете мужские борсетки? Несколько лет назад они были у всех, а теперь кто их носит? Никто».