Номер 19 - стр. 13
Увидев реку, дети мчатся вперед, со смехом раздеваясь на ходу. Николай не торопится, он специально медлит, стараясь растянуть удовольствие.
Река несется стремительно-извилистой лентой. Сняв одежду, он аккуратно складывает ее на берегу и с благоговением заходит в воду. Кожу слегка обжигает, несмотря на лето, вода довольно прохладная.
Николай наклоняется, чтобы зачерпнуть ее в ладони, и вдруг отшатывается, как от удара. Он не отрывает оцепенелого взора от рук – они буквально по локоть залиты красным. Так, словно он окунул руки в бочку с краской. Резкий запах металлических стружек не вызывает сомнений, что на нем кровь.
«Мои руки в крови. По локоть».
Едва сдерживая крик, Николай опускает руки в воду. Он ожесточенно трет их песком, но кровь словно въелась намертво, не желая смываться.
Краем уха иерей слышит далекие раскаты грома. Солнце быстро скрывается за мглистыми тучами, которые за считанные секунды расползаются по небу.
«Да воскреснет Бог, – шепчет Николай, продолжая яростно тереть руки. – …и исчезнут враги Его… И бежат ненавидящие Его…»
Он моргает, пытаясь убедить себя, что мерцающее перед ним отражение – не что иное, как галлюцинации.
Но нет. Сквозь серебристую рябь воды на него, недобро ухмыляясь, смотрит «зеркальный» Николай. На нем странная маска в пол-лица и грязный фартук из плотной зернистой кожи. За пояс заткнут широкий тесак. Он, как и сам фартук, густо забрызган багровыми кляксами.
Николай начинает пятиться на берег. Судорожно оглядывается – детей нигде нет. Ни в воде, ни на суше.
«Как тает воск от лица огня, так погибнут бесы от лица любящих Бога», – бормочет иерей.
Оглушительные раскаты грома взрывают небо, и Николай, ослепленный кинжальной молнией, в испуге прикрывает веки. Несмотря на ужасающий грохот, ему кажется, что он слышит женский плач. Горький и безудержный.
Он открыл глаза, увидев встревоженное лицо Елены, его супруги.
– Ты просил разбудить в десять вечера, – тихо произнесла она и осторожно коснулась его лба. Кожа была покрыта испариной. – Все хорошо?
– Да, – коротко ответил Николай, поднимаясь с кровати.
– Ты вскрикнул… Нехороший сон?
Иерей погладил жену по руке.
– Все в порядке. Который час?
– Начало одиннадцатого.
Елена вздохнула. Она с грустью смотрела, как Николай торопливо облачался в заранее приготовленную одежду – термобелье, теплые носки, свитер, плотные камуфляжные штаны и куртка серо-белой «зимней» расцветки.
– Так непривычно видеть тебя в таком одеянии, – сказала женщина, улыбнувшись краем рта. – Тебе обязательно ехать на эту охоту, Коль? Да еще на ночь глядя? Спасибо Господу, у нас есть что на стол поставить.
– А будет про запас, – ответил Николай. Он открыл рюкзак, пробежавшись глазами по содержимому. – Опять же Новый год скоро.
– Я тебе термос с кофе положила. Там еще бутерброды и пирожки с яблоками, – сказала Елена.
– Ты у меня умница. Дети спят?
– Да.
Она встала с кровати и вплотную подошла к мужу.
– Ты какой-то напряженный, – заметила Елена, мягко опустив ладонь на плечо мужа. – Уверен, что все в порядке?
– Просто еще от сна не отошел, – заставил себя улыбнуться Николай. – Не скучайте.
– Может, попьешь чаю?
Он покачал головой.
– Мы договорились в одиннадцать встретиться, чтобы оттуда сразу до места без пробок доехать. К утру будем в Розарево, там охотничьи угодья. Я тебе рассказывал.