Ночные видения - стр. 9
– Кто-то пытается нас наколоть, – сказал он. – Приходят, убираются в доме, а теперь готовятся выпрыгнуть на нас. Давайте мы их первыми нако…
– Делай что хочешь, – сказала Айко, не спускавшая глаз с круглого витража на верхней площадке лестницы. Поднявшись туда, она бы легко достала его своей битой.
– А что, если лестница прогнила? – спросила я.
Айко холодно и пренебрежительно посмотрела на меня так, как смотрела на все.
– Мне все равно надо что-то сокрушить, – сказала она. – Дом или себя – это неважно, – и пошла от нас.
Тайлер свистнул.
– Окей, Элиза забыта, – сказал он. – Я влюблен.
– Она не из твоей лиги, – сказал Чак.
– Она вообще не из чьей-то лиги, – сказал Тайлер.
– Я вас слышу, – сказала Айко и стала подниматься по лестнице под смех ребят.
Чак указал большим пальцем в сторону ближайшего коридора. Тайлер кивнул, и они вдвоем крадучись устремились туда. Я посмотрела в сторону Айко, ее силуэт виднелся на фоне большого круглого окна, и последовала за ребятами в глубь дома.
Мэри вышла из обоев и нахмурилась. Второй ряженый стоял перед круглым витражом с палкой в руке. Такие дети ей в друзья не годились. Они даже в ряженые не годились. Сегодня, в Хэллоуин, ни один из них не сказал слов, какие положено. Похоже, это их вовсе не заботило.
Если не заботило, то Мэри позаботится о том, чтобы заботило.
– Ломать вещи плохо, – строго сказала она.
Айко вскрикнула и повернулась, держа перед собой биту. Увидев Мэри, она поморгала, испуг прошел, и Айко нахмурилась.
– Ты просто ребенок.
– Это мой дом, – сказала Мэри. – Сегодня Хэллоуин, а это значит, что ряженые могут приходить без приглашения, чтобы требовать угощения, но хоть вас и не приглашали, вы должны вести себя как гости. Гости вещей не ломают. Гости вежливы.
Мэри сделала шаг вперед, а Айко шаг назад. Угроза, исходившая от этого ребенка, походила на дым, который невозможно потрогать, но который заполняет легкие и вызывает головокружение.
– Зачем вам ломать мои вещи? – спросила Мэри. – Сегодня Хэллоуин. Вы можете требовать угощения, но не ломать чужие вещи.
– Детка, это окно не твое. Этот дом никому не принадлежит.
– Он принадлежит мне, – сказала Мэри.
В отличие от Элизы Айко не кричала. Бейсбольная бита со стуком выпала у нее из рук и покатилась по лестнице. Упав, Айко уже более не говорила.
Всякий, глядя на звезды за цветным стеклом, мог бы увидеть вечно кричащее очертание девочки, окруженное далекими источниками света. А мог и не увидеть. Это вполне могло оказаться игрой теней.
Я не слышала ни звука. Чак и Тайлер собирались запустить свою машину Руба Голдберга[5], состоящую из старинной кухонной утвари, собранной по буфетам. Они явно намеревались обрушить огромную стопку всего этого, как только их удовлетворит высота этой стопки. Моя роль в создании этого сооружения была проста: я открывала замки на шкафчиках с фарфором и дверцы старинных буфетов, оберегая ребят от пауков.
Стремившиеся казаться агрессивно и безжалостно мужественными, они боялись пауков.
Но что-то изменилось. Какое-то ничтожное неопределимое свойство воздуха вокруг нас успело измениться за время одного дыхания, и наше пребывание здесь стало казаться ошибкой. Я отвернулась от ребят и нахмурилась, пытаясь понять, что меня тревожит.
Тайлер, конечно, заметил. Он уделял слишком много внимания чему не следовало, и так было всегда.