Ночные Птицы Рогонды - стр. 19
– Они сфальсифицированы Пинчуком. Он приходил ко мне домой и уговаривал отказаться от претензий к Григоровичу, ведь у того отец – секретарь горкома партии. Я отказался, тогда он и состряпал дело.
– Не клевещите на сотрудника милиции! – возмутился лейтенант. – За это можно и привлечь. Рекомендую вам признать вину. Суд это примет во внимание.
– И добавит срок, – сказал Борис. – А я сидеть не собираюсь. Тем более что не за что. Я не согласен с обвинением.
– Вы можете об этом написать, – пожал плечами лейтенант и придвинул протокол. – Имеете такое право.
Борис и написал. И то, что дело в отношении него сфальсифицировано, не забыл упомнить. Лейтенанту это не понравилось – потребовал, чтобы исправил, грозил, что пожалеет. Борис уперся – потому, наверное, и оказался в камере с рецидивистами. Сейчас же, вспоминая это, он поражался, с каким спокойствием бездушная милицейская машина крутила жернова. Всем на Коровку было наплевать. Но милиционеры в форме – тоже люди, и под мундирами у них – сердца, а там должно быть сострадание или, на худой конец, хотя бы чувство справедливости. Однако нет… Почему? Ведь в СССР имеются законы, их исполнение навроде контролируют. Прокуратура, суд, над ними – партия. Система дала сбой или она так и работает, ломая судьбы своих граждан, когда те вдруг попытаются напомнить ей о справедливости?
Сейчас Борис не удивлялся, что СССР распался. В той жизни многие писали в интернете, и не только в нем, что случился заговор, инспирированный Западом. Его агенты СССР и развалили. Враги добились своего. Но взять хотя бы те же США. У них что – нет врагов? Ага. Да пиндосов ненавидит вся планета! Когда Нью-Йорке взорвали башни-близнецы, и там погибли тысячи людей, во многих странах ликовали. На улицах плясали… Где только пиндосы не обосрались! Вьетнам, Ирак, Афганистан… Отовсюду убрались восвояси. И что, Америка распалась? Да хоть бы хны! Выходит, что устройство США покрепче будет, чем у СССР. Хотя советские газеты убеждают, что нет в мире лучше и справедливее страны, чем Союз республик нерушимый. Здесь все для человека. Ну да, конечно. Один из них сейчас кукует в камере, куда попал по сфальсифицированному обвинению.
Боялся ли Борис? На удивление, не очень. Да, временами страх накатывал. Попасть на зону очень не хотелось. Тогда он вспоминал пророчество монаха. Тот предсказал ему клевету с узилищем, и им реченное сбылось. Но далее монах предрек, что Бориса ожидает искушение мирскою славой. В колонии его не испытать, а это означает, что сидеть не будет. Пускай менты пришили дело, но у него имеются друзья, которые помогут. С этой мыслью он уснул…
Немолодой мужчина в костюме и рубашке с галстуком переступил порог комнаты, где обитали следователи. Прихрамывая, прошел к середине кабинета. Пока он двигался, Мурин разглядел на пиджаке его медаль и орден. Еще – ортопедический ботинок на одной ноге.
– Матвей Моисеевич Коган, адвокат, – представился вошедший. – Мне нужен следователь Мурин.
– Это я, – встал лейтенант. – Рад видеть вас, Матвей Моисеевич.
– Мы знакомы? – поднял брови адвокат.
– Нет, – лейтенант смутился. – О вас нам на юрфаке говорили.
– Надеюсь, не ругали? – улыбнулся Коган.
– Нет, что вы! – закачал головой следователь. – Хвалили. Лучший адвокат республики. Чем обязан вашему визиту?