Ночной Огонь - стр. 65
Скирлет снова взяла бутылку: «Еще по рюмке ликера? Он может стимулировать умственную деятельность».
Джаро с удивлением наблюдал за тем, как Скирлет наполняла рюмки: «Ты уже думала над тем, как можно было бы приобрести требуемые денежные средства?»
«Наилучший способ – шантаж! – заявила Скирлет. – Это просто, быстро и не требует особых навыков».
Послышались шаги. Дверь распахнулась: в кабинет зашел декан Хутценрайтер – худощавый человек в щеголеватом костюме из жемчужно-серого материала с серебристым отливом. Бледная кожа была словно туго натянута на угловатые выпуклости его лица, каштановые волосы ниспадали мягким потоком на спину, начинаясь над лысеющим лбом. Казалось, он был в состоянии нервного возбуждения – глаза его бегали по сторонам и наконец сосредоточились на бутылке, которую Скирлет все еще держала над рюмкой Джаро.
«Что здесь происходит? – яростно воскликнул Хутценрайтер. – Вы устроили тут пьянку, насасываясь моим драгоценным „Багонго“?» Он выхватил бутылку из руки Скирлет: «Объясни свое поведение, будь так любезна!»
Джаро галантно выступил вперед и произнес со всей возможной вежливостью: «Сударь, мы были заняты интересной и спокойной беседой. Ваше раздражение совершенно неуместно!»
Челюсть декана Хутценрайтера слегка отвисла, после чего он порывисто воздел руки к потолку: «Если я должен терпеть подобную наглость у себя в доме, мне остается только спать на улице, так будет дешевле!» Декан повернулся к Скирлет: «Кто это такой?»
И снова ответил Джаро: «Сударь, меня зовут Джаро Фат. Мои родители – адъюнкт-профессора Института, в Колледже эстетической философии».
«Фаты? Я их знаю. Они профаны! По-твоему, это дает тебе право вламываться ко мне в дом, просматривать мои бумаги, пить мой лучший ликер и соблазнять мою дочь?»
Джаро начал было протестовать, но декан Хутценрайтер взбесился пуще прежнего: «Ты что, не понимаешь, что сидел в моем любимом кресле? Ступай прочь, вон отсюда! И чтобы никогда сюда не возвращался! Вон отсюда, сию минуту!»
Скирлет устало сказала: «Тебе лучше уйти, пока он на самом деле не разозлился».
Джаро направился к двери. Обернувшись, он поклонился декану и удалился.
Прошла неделя. Скирлет больше не звонила. Однажды вечером в Приют Сильфид заехала Айдора Виртц, чтобы пригласить Альтею помочь в подготовке сельскохозяйственной выставки. Джаро случайно оказался рядом, поздоровался с госпожой Виртц и, между прочим, спросил ее, как поживает Скирлет. Айдора Виртц удивилась: «Разве ты не слышал? Декан Хутценрайтер счел необходимым закрыть свой дом на лето, в связи с чем он отправил Скирлет в частную школу – а именно, насколько мне известно, в Эолийскую академию в Гильсте, на Аксельбаррене. Это прекрасная школа, и Скирлет должна считать, что ей повезло. Желаю ей всего наилучшего – но Ойкумена велика, и мы можем никогда больше ее не увидеть».
«Думаю, мы еще увидимся, – заметил Джаро. – Здесь она – „устричный кекс“, а в любом другом месте – не более чем девушка по фамилии Хутценрайтер».
4
На летних каникулах Джаро работал в мастерской космического порта. Трио Хартунг назначил его помощником механика по имени Гэйнг Нейтцбек, грузного приземистого субъекта с жестким ершиком седых волос, задубевшей от загара и ветра кожей и вечной недоброй усмешкой на лице. Тоун Мэйхак раньше как-то уже познакомил их.