Ночной Огонь - стр. 6
«Ему пришлось пережить что-то ужасное, – сказал Солек. – По меньшей мере, таково мое предположение».
«Избиение?»
«Разумеется, но интуиция подсказывает, что избиением дело не ограничивается. Когда к нему начинает возвращаться память, шок возобновляется, вызывая непереносимую мышечную активность. Что мы сделали не так?»
«По всей вероятности, вы все сделали правильно, – сказал Уэйниш. – Подозреваю, что события привели к образованию замкнутого контура, и обратная связь приводит к нарастанию преобладающего сигнала. Таким образом, со временем ему становится хуже, а не лучше».
«Как с этим справиться?»
«Необходимо разъединить замкнутый контур, конечно, – ответил Уэйниш, внимательно разглядывая мальчика. – Насколько я понимаю, о его прошлом ничего не известно?»
«Ничего».
Уэйниш кивнул: «Давайте посмотрим, что у него в голове. Продолжайте вводить седатив, пока я устанавливаю аппаратуру».
Уэйниш работал целый час, подсоединяя к ребенку приборы. Наконец он закончил. Пара металлических полушарий охватывала голову мальчика – открытыми остались только хрупкий нос, рот и подбородок. Запястья и щиколотки пациента закрепили металлическими рукавами, а на уровне груди и бедер его сдерживали металлические ленты.
«Начнем!» – объявил Уэйниш и нажал кнопку. На экране высветилась сеть ярких желтых линий – по словам Уэйниша, схема структуры мозга пациента. «Неизбежно имеют место топологические искажения. Тем не менее…» – специалист прервался и наклонился, изучая экран. Несколько минут он прослеживал переплетения сетей и фосфоресцирующие бесформенные узлы, сопровождая процесс тихими восклицаниями, а пару раз и присвистами изумления. Наконец он повернулся к Солеку и Фекселю: «Видите эти желтые кривые?» Он постучал по экрану карандашом: «Ими отображаются гиперактивные связи. Когда такие связи сплетаются в крупные узлы, это приводит к возникновению серьезных проблем, каковые и наблюдаются в данном случае. Само собой, я предельно упрощаю картину».
Солек и Фексель внимательно рассмотрели экран. Некоторые связи были тонкими, как паутина, другие медленно, но энергично пульсировали – эти последние Уэйниш идентифицировал как сегменты контура обратной связи, действующего подобно замкнутому на себя усилителю. На некоторых участках нити спирально закручивались, сплетались и сжимались в волокнистые подушечки-узлы, настолько плотные, что в них уже невозможно было проследить индивидуальные нервные окончания.
Уэйниш указывал кончиком карандаша: «Проблема в этих сплетениях. Они подобны черным дырам в мозгу – все, что туда поступает, уже не выходит наружу. Тем не менее, эти узлы можно уничтожить, и я это сделаю».
«К чему это приведет?» – спросил Солек.
«Попросту говоря, мальчик выживет, но потеряет значительную часть памяти», – ответил Уэйниш.
Ни доктор Солек, ни доктор Фексель не нашли, что сказать. Уэйниш откалибровал прибор. На экране появилась голубая искра. Уэйниш сосредоточенно приступил к работе. Искра перемещалась, погружаясь в пульсирующие желтые сплетения и выныривая из них. Светящиеся узлы расплетались и разделялись на обрывки, блекнувшие и растворявшиеся; в конечном счете от них не осталось ничего, кроме призрачных следов.
Уэйниш выключил аппарат: «Вот и все. Рефлексы пациента, его языковые и двигательные навыки не повреждены, но основной объем памяти исчез. Сохранились следовые связи, способные генерировать случайные образы – не более чем мимолетные сполохи; они могут его беспокоить, но опасных мощных стимулов больше не будет».