Ночной дозор. Умереть – непозволительная роскошь - стр. 20
Молодая женщина испуганно замотала головой.
— Я не виновата.., я…
— А кто виноват, что он застрелился? — давил на очумелую Метелкину опытный психолог. — Я, что ли? Это ваши дела, а мне насрать! Ты заварила кашу, сама и расхлебывай!
— Я не виновата, я не хотела, я любила его…
Майор Барышников добился своего, но решил «добить» свою жертву до конца. Он вдруг резко и бесстыже запустил волосатую руку под платье женщины и с силой сжал пальцами между ее ног.
— Этим ты его любила? — задыхаясь от волнения, произнес мужчина.
— Пусти! — возмутилась Марина и попыталась высвободиться от железной хватки майора. — Подонок!
Сан Саныч был в ударе. Свободной рукой он дал женщине звонкую пощечину, от которой та упала на спину. Не отпуская своей руки под платьем и еще энергичнее шевеля пальцами, он грозно прошипел:
— Из-за тебя произошло самоубийство! Твои пальчики на рукоятке и курке пистолета! И только я могу вытащить тебя из этого дерьма!
Молодая женщина испуганно вытаращила глаза и больше не сопротивлялась. В словах Барышникова была страшная правда, и она не видела пути к спасению.
— Как?
Ее голые ноги расслабились, а из глаз брызнули горькие слезы.
— Очень просто… — пообещал майор. — Ты будешь делать все, что я тебе прикажу! — донеслось до ее сознания. — Поняла?
Марина отвернулась в сторону.
— Да.
Когда на явочной квартире на Дмитровском шоссе появилась экспертно-медицинская группа во главе с подполковником Грищенко Зиновием Семеновичем, труп капитана Челядинского находился все в том же положении, что и ранее, только в похолодевшей руке мертвеца за посиневшие пальцы цеплялся злосчастный пистолет — неопровержимая улика вины и глупости «самоубийцы»…
Глава 8
Патрик Глен, под кодовой кличкой Шнобель, отошел от первого шока и уже осмысленно отвечал на вопросы старшего оперуполномоченного по особо важным делам Северного округа, молодого, но перспективного лейтенанта Викентия Павловича Прошкина.
Первые сумбурные показания американец давал человеку совсем из другого ведомства, а точнее, пожилому майору ГРУ Илье Матвеевичу Звягинцеву.
Однако, получив необходимую информацию и поняв, что иностранец мало в чем повинен и больше из него ничего не выкачать, люди из военной контрразведки, тщательно прошмонав всю редакцию, передали американского журналиста гражданским властям. Правда, они не отказались от своего подопечного, а только отошли на время в «тень», продолжая вести необходимый негласный надзор за развитием событий и контролируя ситуацию.
Старший лейтенант Викентий Прошкин недовольно поморщил конопатый нос, в котором с самого утра щекотало и чесалось. Возможно, молодого человека ожидала халявная выпивка, по народной примете, а возможно, по той же примете, он мог схлопотать по своей чувствительной и любопытной носопырке.
— Так, — с серьезным видом принялся за дело настырный старлей, — фамилия, имя, отчество.
Американец недовольно встал с места.
— Я же говорил…
Прошкин со всей силы стукнул по столу.
— Сидеть!
Журналист нехотя сел.
— Сижу!
Старший лейтенант грозно зыркнул на подозреваемого и стал барабанить пальцами по столу.
— Все это мы слышали, — усмехнулся Викентий, — а теперь перейдем непосредственно к делу, поминутно. — Следователь снова пододвинул к себе чистый лист бумаги и приготовился записывать показания. — Фамилия, имя, отчество.