Ночная смена. Лагерь живых - стр. 6
Ну, не всю жизнь еще… Надеюсь, еще поживу…
Кусок трассы, на котором нет ничего особенного, и можно перевести дух, откровенно радует. Зато очень скоро встаем на трассе, и долго снимаю комплекс магазинов – тут и ИКЕА, и МЕГА, и еще что-то. Прямо при нас от магазинов выруливают пять грузовиков и катят к нам. Я не заметил, откуда они взялись, но что на площадках магазинов машин немного, я и отсюда вижу. Стоячих зомби нет, зато с краю явно валяется пара десятков тел.
Грузовики выезжают на КАД и скоро останавливаются рядом с нами.
Оттуда вылезают мужики в камуфляже, но камуфляж разношерстный и по виду и по цвету. Двое так вообще в черном да еще и в касках. Настроены настороженно, но стрельбы не открывают, хотя все оборужны – вижу у них калаши со складными прикладами, ну да в кабине такие – в самый раз.
Снимаю, но по возможности незаметно, не из положенной позиции, а положив камеру на торпеду в кабине.
К подъехавшим подходят Николаич с Димой. Один из черных кивает и, по-моему, даже делает движение рукой к козырьку. Но удерживается. Не стал козырять.
Разговор идет совершенно спокойно, потом черный достает блокнотик и начинает что-то черкать, как усердный школьник на диктанте, а Николаич всей своей фигурой изображает смирение и терпение школьного учителя, в тысячный раз повторяющего свое исконное «Мама мыла папу рамой».
Стоящий за спиной черного долговязый парень в камуфляже, очень сильно напоминающем мне эсэсовский пятнистый времен войны, заглядывая через плечо пишущего черного, быстро перекатывает информацию к себе на какую-то бумажку.
– Ишь, двоечник – шепчет Саша, глядящий туда же.
При этом небрежно лежащий автомат Саши смотрит дулом как раз на группку встреченных.
Николаич подносит к голове коробочку «Длинного Уха». Зуммерит у нас в кабине.
Саша дисциплинированно откликается. Оказывается, мы можем выйти размять ноги. Про охранение – не забываем.
Вылезаем из кабины. Снимаю на камеру встречу, при этом заметивший мои действия второй черный тут же решительно двигается в мою сторону, громко и грозно вопрошая:
– Кто дал разрешение на съемку?
И решительно тянется рукой к видеокамере.
Семен Семеныч ловко втискивается между нами. Саша передвигается вбок, открывая для себя директрису стрельбы, но тут оторвавшийся от записей пишущий начальник поднимает башку в зеленом шлеме (именно шлеме, а не обычной армейской каске) морщится и громко останавливает напарника:
– Леша! Это не журналисты, а мы не на задании. Уймись.
Леша унимается. Похоже, что спонтанно при виде камеры сработали вколоченные рефлексы.
– Закурить не найдется, мужики? – дружелюбно спрашивает он.
– Да вся команда некурящая собралась… – отвечает ему вежливый Саша.
– Здоровье бережете?
– Ага. Вот – Доктор не разрешает. И, к слову, у тебя в кармане неплохие сигареты.
– Чужие вкуснее, – откровенно лыбится Леша.
– Да-а ла-адно, как говорит Канделаки, скажи уж лучше, что так привычнее разговор начинать.
– И это тоже. Вы что, и впрямь из Кронштадта?
– Ага. Как в фильме, – замечает наш водитель.
– Каком фильме?
– Вот, уже молодежь подросла… Известно в каком: «Мы из Кронштадта».
– Не слыхал.
– Ясен день, не кунг-фу же…
– Да-а ла-адно, как ты сам сказал…
Пока они треплются, я доснимаю сцену встречи. Зачем – не знаю, но вдруг пригодится.