Ночная смена. Лагерь живых - стр. 18
Несколько стрелковых гнезд на складских крышах.
Парные патрули.
Но, опять же, не чистые военные, а всякие разные люди. Ну, да последнее время и у военных самый разношерстный камуфляж был – что на складах залежалось, по принятии на вооружение юдашкинского милитари-гламура. Вот интересно: камуфло какое он придумал? Не иначе, голубовато-розоватых тонов с бантиками и рюшечками…
– Саша, спроси Старшого – с этими военными контакт заводить будем?
Оказывается, не будем. Кронштадтские и сами тут отовариваются, и эта зона, в принципе, им более-менее известна. Союз не сложился, но некое взаимодействие имеет место быть.
И отлично: меньше раненых притащу на хвосте.
Спина затекла, задница – словно кто напинал кирзачом, голова тяжелая…
Скорее бы Кронштадт.
Да и тут вроде всякие военные уже есть, хоть немного – но есть. А вот крупных жилых кварталов – нет. Поселки – старые, деревенского типа и коттеджные – таких толп зомбаков не дают. Уже легче.
Дорога отличная, прямая, брошенные машины выкинуты прочь с полотна – в общем, все замечательно. Еще раз видим кучу гипермаркетов рядом у дороги. И тоже тут уже более-менее порядок.
Что удивляет – опять пара висельников на ветру сохнет. Мда, вот бы развернулись правозащитники. Те же «Гумын Рэтс Вотч». Последнее их резюме тронуло до слез: оказывается, арест Ходора – самое страшное нарушение человеческих прав…
Даже странно, что когда в Ичкерии в начале 90-х – как всегда, когда государство у нас слабеет – бравые ичкерийцы устроили русскоязычным резню со своими национальными прибаутками, ни одна вша из этих правозащечников не пукнула даже на тему резни, этнической чистки и геноцида этих самых русскоязычных (так и вертится на языке «русскоязычные членистоногие»). Зато когда туда сунули недомордованную еще, к счастью, армию (несмотря на все уверения либералов таки оказавшуюся нужной) – вот тогда вой с лаем был до небес…
После этого у меня лично к правозашитныкам – сугубое отношение…
Немного интересно: что ж эти линчеванные такое устроили, что их подвесили сушиться? Хотя, какая разница…
Уже на автомате снимаю и этот узел снабжения.
Наверное, мы уже вышли на финишную прямую. Движение тут достаточно оживленное. Правда, несутся все как оглашенные – что туда, что оттуда. Мы же сохраняем величавый неспешный темп. Ну да наши в простреленных УАЗах небось замерзли уже до синих носов.
– Стоп, колонна, – неожиданно командует Саша, репетуя ожившую рацию.
– Чт сл..? – надо же, а ведь задремал и аж слюни пустил, вот ведь стыдоба.
– Пока просто стоп. Сейчас уточнят.
Вывернув голову, вижу, что Николаич и Сергей подходят к краю дороги. Смотрят в бинокли. А подходили-то враскоряку – тоже устали уже.
Старшой подносит рацию ко рту и Саша тут же оживает:
– В поле, метрах в трехстах от дороги стоит БТР – видимо, брошенный. Грех не прибрать, если исправен.
– Каким составом идем?
– Всей группой плюс Семен Семеныч. Охранять остаются приданные и примазавшиеся. Камеру не забыть – мало ли что там… Чтоб потом не заявили, что-де пристрелили экипаж и злостно исхитили ценную вещь.
Не было бабе печали – нашла баба в поле БТР…
И чего ему в поле стоять – ежели вещь хорошая, то с чего это ему стоять в поле…
Не трактор же…
Ветерок со снежком после теплой кабины вызывает какое-то судорожное зевание, от которого все тело дергается и глаза слезятся. Подходим к Николаичу. Вижу, что также идут Дима-опер с Вовкой-водилой. Из машин вылезло несколько человек – организуют охрану колонны.