Ночная мелодия - стр. 5
Хватит, одернула она себя. Согласилась – привыкай к этой мысли. Тем более до загса еще надо дойти.
И все равно было не по себе.
***
К вечеру Маська как-то начала сживаться с мыслью, что в ее жизни произошли крутые перемены. Но отсутствие бурной радости настораживало.
Она любила Володьку три с лишним года. Без взаимности. Потом он вдруг снизошел до нее, и это было… странно. Мечтаешь получить луну с неба, вдруг тебе ее дают, и ты не знаешь, что с ней делать. После первого свидания ей даже захотелось все закончить, потому что реальный Володька несколько отличался от того, которого Маська себе придумала. И ведь, вроде, хорошо его знала, но, как говорится, дьявол кроется в деталях. То, что ей нравилось на расстоянии, вблизи оказалось вовсе не таким привлекательным. Пусть даже и по мелочам.
Надо просто привыкнуть к нему – настоящему, говорила она себе. И, кажется, начало получаться. Причем немаловажную роль в этом сыграл секс.
Случилось все на третьем свидании, у нее дома. Ходили в кино, зашли… ну разумеется, выпить кофе. Особыми комплексами в этом плане Маська не страдала, но все же сначала чувствовала себя скованно. Однако Володьке удалось ее расшевелить. Конечно, она понимала, что мужчина, которого на данный момент любишь, всегда в плане интима на корпус обойдет предшественников, хотя бы уже с точки зрения эмоций. Но Володька и объективно оказался хорошим любовником: умелым и внимательным, не только берущим, но и дающим, что Маська оценила в полной мере. Не будь этого, вряд ли бы что-то у них вообще сложилось.
Ей нужен был кто-то, кто сказал бы: Мась, все путем. Просто твои чувства уже перешагнули ту стадию, на которой ты впала бы от предложения в эйфорию. Лучше вот так – спокойно, разумно. По-взрослому.
Но сказать было некому. Бабушка Варвара второй год жила в специализированном пансионате для страдающих болезнью Альцгеймера. Когда Маська приезжала навестить, та или не узнавала ее, или принимала за дочь Веронику. С подругами тоже было сложно. Аня сказала бы, что кто-то мается дурью, а Машка, знакомая с Володькой по музыкальному училищу, его недолюбливала.
- А почему ты мне раньше не говорила? – удивилась Маська, когда узнала об этом.
- Да я понятия не имела, что это тот самый Володька Комаров, - пожала плечами Машка. – Мало ли Комаровых. Я на курс старше училась. Ну что ты, он там был прям звязда, а уж пальцы гнул... Тогда папу его еще не турнули с теплого места.
С Машкой Мышутиной Маська работала в музыкальной школе, та вела фортепианный класс. Разница в возрасте у них была всего два года, и они легко подружились. Хотя ничего особого негативного Машка про Володьку сказать не могла, все равно обсуждать с ней свои тонкие настройки не хотелось.
***
На репетиции Маська собиралась подтянуть слабые места в новом репертуаре и стряхнуть пыль с того, что давно не пели. На последнем выступлении ей не понравилось, как звучала новинка. Пока разучивали, вроде, все получалось неплохо, а вынесли на люди – и не пошло. Конечно, в зале вряд ли заметили, но она-то слышала: что-то не то, не ложится на голоса.
Их яркой особенностью было то, что голоса по тембрам подобрались идеально. Сначала, когда они только ушли от Макара, это был вполне так камерный хор – двадцать пять человек. Шестеро – даже не хоровой ансамбль. По всем писаным и неписаным правилам не должно быть в хоровой партии меньше трех человек. Так и на афишах писали: вокальный секстет, хотя они все равно называли себя по привычке хором. Как Алла говорила, в церкви даже если два человека поют, все равно хор. Точнее, лик – ангельский.