Ночная мелодия - стр. 15
- Да ты что? - Катя встала, дотронулась до его плеча. – Как ты оттуда на работу будешь ездить? Я постараюсь побыстрее. Разведемся в загсе, без суда?
- Конечно. Подай сама заявление через интернет. А сейчас извини, я лягу. Ночь не спал.
Он ушел в гостиную на диван и уснул, кажется, раньше, чем коснулся головой подушки.
***
Когда настраиваешься на войну, а противник вдруг выходит навстречу с белым флагом, это обескураживает. Победы тут не могло быть по определению, скорее, ничья, но Борис чувствовал себя проигравшим.
По жизни – проигравшим.
Стоило встать на паузу и обдумать, как жить дальше. Сделать это, находясь под одной крышей с почти уже бывшей женой, было проблематично. Новое жилье она себе нашла, но освобождалась квартира только через неделю. Поэтому, закончив все дела с кирпичным клиентом, Борис все-таки собрался и поехал на дачу в Кирилловку. Затарился по пути продуктами и всем необходимым, чтобы не возвращаться, пока Катя не переедет.
Конечно, назвать дачей доставшуюся от деда развалюху в ста пятидесяти километрах от Питера можно было с большой натяжкой. В этой деревне уже лет тридцать не водилось постоянных жителей, только приезжающие отдохнуть от цивилизации бирюки-отшельники. Борис наведывался в Кирилловку раз в год – посмотреть, все ли в порядке с ненужным имуществом. Не сгорел ли домик, не рухнул ли под тяжестью снега. Лет пять пытался его продать, но желающих не находилось. И вот вдруг пригодился.
Обогнув Волхов по окраине, Борис проехал еще километров двадцать по разбитому шоссе и свернул на грунтовку, ведущую к деревне. Дом деда Филиппа стоял на отшибе, у самого леса. Сентябрь еще толком не вошел в свои права, но деревья уже тронуло желтым и красным. Границы участка обозначали жердины, положенные на рогульки. Опустив одну из них, Борис загнал машину на заросшую бурьяном лужайку.
Открыл дом, включил электричество, растопил печь. Обошел все вокруг, осмотрел, поздоровался с соседями, принес воды из колодца. Все, можно жить. Хоть и любил он комфорт, в целом был неприхотлив. Главное - чтобы тепло и сухо, ну и пожевать чего-нибудь.
Вечером пришли тоска и соседская собака. Борис сидел на веранде в скрипучем кресле с кружкой глинтвейна, закутавшись в плед и глядя на звезды. Собака молча лежала у его ног и думала о своем.
Он уехал, потому что не мог находиться рядом с Катей. Если бы они разошлись со скандалом, ненавидя друг друга, было бы намного проще. Развод «по-хорошему» - это мина-ловушка. Особенно если оставаться в одном доме. Потому что сложно избежать сожалений и сомнений в правильности принятого решения. Потому что все как бы намекает: мы ведь можем разговаривать мирно и договариваться, мы понимаем друг друга – как в то время, когда любили. А может, все это еще не до конца ушло?
Здравый смысл говорил, что вернуть ничего уже нельзя, но память и тело отказывались верить. Ночами Борис лежал на диване – и думал о Кате. О том, как все между ними только начиналось. Как встречались, занимались любовью.
Он хотел ее. И она была рядом. Всего несколько шагов между гостиной и спальней. Как-то раз он встал, прошел эти несколько шагов, остановился, держась за ручку двери… и вернулся обратно. А на следующий день уехал на дачу.
***
Борис понимал, что это последний всплеск. Надо просто перетерпеть, переломаться. Он мог, конечно, вернуться в город, окунуться с головой в работу, чтобы отвлечься от этих мыслей. Пожить неделю у родителей или снять номер в гостинице. Но… лучше было держаться от Кати подальше. В самом буквальном смысле – на расстоянии. Потому что поддайся они сейчас соблазну попробовать еще раз – и увязнут в этом болоте навсегда.