Ночи северного мая - стр. 8
Мрачную тишину прервал телефонный звонок. Басов взмахнул рукой, что означало, что он хочет остаться один. Москвин послушно вышел из кабинета.
– Так-так-так! – донеслось из кабинета. – Так-так-так!
Сергей усмехнулся. Говорит, как из пулемёта строчит. Товарищ Басов простой, как правда. Старый коммунист, прямой, бесхитростный, весь на ладони. С ним непросто, зато спокойно. Если с ним поладить, товарищ Басов раскроет все тайны службы. А в ней много головоломок, не каждый разберётся.
Москвин вздёрнул голову и засмеялся. По высокому потолку пробежало гулкое эхо. Сергей прислушался к себе, пытаясь понять, откуда в нём победное настроение. А когда понял, улыбнулся. Впереди грезилась осознанная и толковая жизнь. Все мечты казались близкими и исполненными. Но вдруг Москвин вспомнил о брошенных невзначай словах. Бодрое настроение улетучилось. Сегодня ему предстоит пережить ещё один неприятный вечер в компании бездельников. Что ж, придётся помучиться. Сергей махнул рукой и бодро сбежал по широкой лестнице. Подняв воротник пальто, взглянул наверх. В полуосвещённом окне темнел силуэт товарища Басова. Тот всматривался в тёмную улицу и держал возле уха телефонную трубку.
– А как звать парнишку? – спросил Басов, придерживая трубку ладонью.
– Влад. Влад Карецкий, – неожиданно гулко донеслось из трубки.
– Да тихо ты! – чуть не выругался товарищ Басов. Он оглянулся и посмотрел на дверь. А вдруг там Москвин? Ещё подслушает, а разговор секретный.
– Влад Карецкий. Студент. Педераст. Всем хвастает, что педераст с детства, и гордится этим. Николай его давно знает.
– Вот какие дела, понимаешь! – выдохнул Басов и покачал головой. – Ну что, ты там смотри за порядком-то! Будет что свежее, принесёшь в клюве. А я тут на вахте постою. – Басов осторожно положил трубку на клацнувший рычаг. Потом осторожно, на цыпочках вышел из-за стола и подошёл к двери. Нагнулся, постоял, прислушиваясь, затем резким рывком распахнул, но за дверью никого не было. Басов усмехнулся и вернулся за стол.
– Так-то, товарищ Москвин! – пробормотал Басов и заскрежетал зубами. – Так-то! Педераст он, педераст, твой Влад Карецкий. Педераст! А ты скрыл от меня, гадёныш! В рапорте не указал. Грош цена твоему рапорту!
– Вы что-то сказали, товарищ Басов? – спросил вошедший Москвин. В руках он держал кулёк с пряниками.
– Н-нет, нет, ничего не сказал, товарищ Москвин! Вам показалось.
Басов скривил рот, а Сергей улыбнулся. Он не привык к стремительным переходам товарища Басова обращаться то на «ты», то на «вы» и не научился скалить рот, изображая приветливую улыбку. Он ещё многому не научился. И он это знал. Они углубились в бумаги. Каждый из них двоих думал, что именно он окажется хитрее другого.
Отшумели первомайские демонстрации, отзвенели праздничные салюты. Город погрузился в трудовую суету, отдыхая после шумных праздников. Прохладная погода не благоприятствовала прогулкам. По вечерам в парках и на улицах города было непривычно тихо. Сергей шёл по вечернему городу и думал, почему так неудачно складываются дела на службе. Всё получается не так, как он хотел. Исполнять чужую волю оказалось неподъёмным делом. Его не радовал предстоящий вечер в компании разудалых молодых людей, не умеющих применить гремучую энергию на полезные дела. Они не умели, да и не хотели учиться жизни. Сергей видел в них не людей, а трутней, тратящих драгоценные часы и дни на пустое провождение времени. Болтаются по городу, меняют адреса, бегут от учёбы и общественно полезной деятельности. Только вот куда бегут, от чего и от кого, не понимают.