Ночевала тучка золотая. Солдат и мальчик - стр. 91
А потом, когда началось, их сразу под Ленинград, и они полетели Берлин бомбить. Оттуда короче было. С первого вылета он вернулся, я его встречала. Мужички у меня тогда совсем-совсем крохотные были. А в семьи тех, кто не вернулся, надо было нам, женам вернувшихся, идти. Так было заведено. Вот что страшно-то – идти в дом, где еще ничего не знают. И делать вид, что зашли случайно.
А потом был второй вылет; Сталин лично им приказал. Для эффекта. А там уж приготовились, это первый раз фашистам в голову не пришло, что мы осмелимся к ним летать… И жены других летчиков ко мне пришли… Наш летный городок перебазировался в тыл, немцы подходили, а мне за летчиками ездить уже не к чему было. Вдова, да еще с таким хвостом…
Регина Петровна сплюнула «ножку» на землю и затоптала ногой.
– Пошла в детдом, где чужие, там и свои, легче управляться. Да и голод! А потом решила сюда… Подумалось, тут-то легче будет…
Зашипело, переливаясь через край кастрюли, Регина Петровна охнула:
– Сбежало! Ну вот, до чего разговоры-то…
Она подхватилась, бросилась к печке, и Демьян за ней поскакал, пытаясь помочь.
– Давай подержу! Подержу! – зачастил он, суетясь около хозяйки. – Я умелый! Я сам что хошь сварю! Ты не думай!
Регина Петровна справилась с огнем, вытерла лоб тыльной стороной руки, спросила:
– А картошку, Демьян Иваныч, вы почистить можете?
Тут же лысого Демьяна засадили за картошку, а Кузьмёнышей, которые ревниво следили за банками на столе, но и за мельтешащим гостем, погнали за топливом. Сушняк да кизяки собирать. Дров сегодня требовалось много.
– Ишь, – произнес Колька, оглядываясь, когда ушли они подальше, за огород. – Увидел небось тушенку, так и прилип к кухне… Я умелый! Я умелый! С тушенкой-то все мы умелые! Облысел от своей умелости-то!
– Плешивые, они хваткие, – подтвердил Сашка.
– Пусть свое хватает!
– Он не банку схватить-то хочет!
– Не банку? Дылду, думаешь? – спросил Колька.
– Не-е… Это мы, дылды, ничего не поняли! Когда он про свое хозяйство начал нудить…
– А что понимать? – удивился Колька. – Облезлый, говорит… И без печки.
– Облезлый-то он облезлый, – подтвердил Сашка. – А как завернул насчет печки, я его сразу раскрыл… Он жениться хочет!
Колька тупо уставился на своего брата. Даже про кизяки свои, которые – дерьмо, забыл. Так его поразило Сашкино открытие.
– На ком же?
– На ком… Эх, ты!
Колька недоверчиво помолчал. Обдумывал новость. Неожиданно вывел:
– Так он же старый! Ему тридцать небось…
– Ну и что? А ей?
– Регина Петровна другая, – сказал Колька уверенно. – Она красивая. На ней женится генерал… Или маршал…
Колька подумал и поправился:
– Пожалуй, мы сами на ней женимся.
– Нас она не возьмет, – отмахнулся Сашка.
– Это почему?
– Дурак ты, Колька! – крикнул Сашка сердито. – Ну как ты можешь на ней жениться, если ты еще не вырос?
– Так я же вырасту! – буркнул упрямый Колька.
– Пока ты вырастешь! Придет вот такой облезлый да умный, попрыгает, попрыгает рядышком, про печку расскажет, про картошку… А потом и увезет!
– А я не дам! – сказал Колька. – Я его убью!
– Демьяна-то?
– Ну отравлю! Я ему в пирог белены положу, – упрямо талдычил Колька. – И лошадь его отравлю.
Он посмотрел в ту сторону, где виднелся за кустами синий дымок кухни, заорал изо всех сил: