Ночь времени. Легенды луны о выборе, долге и любви - стр. 10
Тайра углубилась в творчество, а Арис стала обходить по кругу алтарь. Сделав девять медленных кругов, она увидела, что узор из камней уже создан. Золотистые топазы были разделены крестом из фиолетовых аметистов на четыре ромба, в центре каждого переливался нежным зеленым цветом изумруд. Жрица попросила Тайру лечь на ложе и положила ткань с узором на ее живот.
– Постарайся расслабиться и представить все, о чем я буду говорить, – попросила Арис.
– Ты закрываешь глаза, делаешь вдох и на выдохе представляешь себя лежащей на теплой земле. Солнце греет тебя своими лучами, стрекочут кузнечики, ты чувствуешь запах чернозема. Все твое тело расслабляется, и ты словно погружаешься в уютную негу земли. Ты погружаешься все глубже и глубже и чувствуешь, что твое тело распадается на миллионы частиц, которые становятся частицами земли. Ты – Земля, дающая жизнь. Ты питаешь, оберегаешь, укутываешь заботой и теплом.
В тебе пульсирует сама жизнь. Семечко становится ростком, личинка становится маленьким муравьишкой, в тебе пульсирует сама жизнь, дающая всходы и приносящая урожай, в тебе пульсирует сама жизнь, несущая плоды. Обратись к Земле:
Голос Арис заполнял все пространство храма, вибрируя и отражаясь от стен. Казалось, что это уже говорила не хрупкая женщина, а сама земля.
Жрица смолкла и посмотрела на Тайру. Щеки женщины порозовели, в ней появилась пульсация жизни, и Арис могла это почувствовать. Она помогла жене правителя сойти с ложа и ощутила сильное присутствие Десмы. Девушка сидела, закрыв глаза, прямо на теплом полу храма и, раскачиваясь, напевала какие-то мотивы.
– Я молюсь своим богам, – почувствовав, что на нее смотрят, огрызнулась она.
– Богиня Луны не любит, когда в ее храме молятся другим богам, – мягко предупредила Арис. Она чувствовала, что что-то раздирает Десму изнутри, но пока не могла понять, с чем это связано.
– Я это учту! – поднимаясь с пола и вставая за Тайрой, сквозь зубы процедила Десма.
– Тайра, тебе нужно поспать, а вечером будут пиршество и танцы. Когда женщина танцует в полнолуние, в семнадцатый лунный день, она предстает перед мужчиной в новом образе. В нем вспыхивает угаснувший интерес и желание познать эту женщину. В нем пробуждается страсть.
– Я буду танцевать одна и перед всеми? – запаниковала Тайра.
– Нет, будут танцевать жрицы храма, я и…
– Я тоже буду танцевать, – перебила ее Десма.
– Танец будет ритуальным, но очень простым, – спокойно продолжала Арис. – В нем могут принять участие все желающие. Я и четыре жрицы будем держать пространство и наполнять его энергией, а вы будете танцевать в центре. Я все буду говорить!
– А мужчины обязательно должны это видеть? – все еще сопротивлялась Тайра.
– В танце женщина раскрывается, и мужчина начинает замечать в ней новые грани, по-другому чувствовать ее. И он также ощущает интерес и внимание других мужчин, и это обостряет в нем желание обладать этой женщиной и оставить в ней свое семя как символ того, что она принадлежит ему, – провожая Тайру и Десму к выходу, объясняла жрица.
Арис собиралась на пир тщательнее, чем обычно. Мерцающая серебристая ткань больше открывала, чем скрывала. Туго зашнурованный корсаж закрывал предплечья и оставлял грудь совершенной открытой. Из-под широкого серебряного пояса, перехватывавшего тонкую талию, каскадом ниспадали оборки длинной колоколообразной юбки цвета морской волны. Запястья тонких рук украшали тяжелые серебряные браслеты. Серебро – металл Луны. Волосы она подняла наверх, открывая длинную шею, и перевила крошечными шестигранниками бусин из лунных камней. В свете факелов бусинки переливались, своим молочным мерцанием подчеркивая матовую белизну ее кожи. Глаза казались темно-бирюзовыми, цвета моря на закате, в их глубине хотелось утонуть, чтобы постигнуть вечность и приобщиться к тайнам того, что скрывается под манящей гладью.