Ночь в Новом Орлеане - стр. 7

Джесс с пониманием кивнула.

Мы все же зашли на окаянную кухню. Джесс тут же взяла в руки джезву, а что было дальше выходит за рамки традиционного человеческого понимания, так как кофе у Джесс – это кофе у Джесс и этим все сказано.

Джесс признавала только кофе, сваренный в джезве. Остальной же кофе она называла «недокофе», обращалось к нему на «оно» и постоянно твердила, что «это кофе необходимо уничтожить, сжечь, споить собакам!» вот такой она была. Как я ещё продолжаю с ней общаться? Наверное, потому, что мои тараканы были куда пострашнее её.

Через пять минут варки, кофе был готов. Джесс поднесла к нам чашку, которую я раньше не видел, где я прочел:

…all these moments by lost in time…

Возможно, эти моменты и будут бесследно потеряны во времени, но запах их этой квартиры не уйдет и через сто лет. Здесь всегда будет пахнуть кофе, котом, теплом. И никогда и никто здесь не будет испытывать настоящего горя. Это место не для горя. Это место для отдыха души.

Невольно начинаю вспоминать, как сегодня проходил пиццерию. Что о ней можно сказать? Обыкновенная пиццерия, ничем не примечательная. Таких много и в городе и в штатах. Но всё же… там всегда пахло свежей пиццей, а не теми вонючими лепешками, которых называют «пиццами». Там всегда пахло свежим кофе. Смехом. Слышен был мелодичный итальянский язык и приятные слуху старые, итальянские песни. Беззаботное место. Там, как и здесь, нет места политике. Проблемы забываются и становятся прозрачными, как воздух. Выйти, правда, можно с полным животом, жирным, полным брюхом пиццы и крепким еспрессо, что всю ночь не сможешь уснуть. Но зато гарантированно счастливым. Какие странные и необъяснимые вещи делают с людьми такие обычные места. Как, например, эта квартира.

Чашка была уже наполовину пустой, а мы не проронили и слова. И хорошо. Зачем слова? Для чего они нужны? Разве слова – это не концепция пустых звуков, которые мы воспринимаем, как информацию? Слова – лишь бессмыслица, которой мы придаем слишком большое значение. Настоящие друзья могут разговаривать без слов. Зачем слова?

Возможно, мой рассудок был помутнен тяжестью дня и в мою голову приходили всякие дикости. Выше перечисленное – лишь малая часть всего. Остановить меня не могло ничто, кроме одного маленького пучка меха, которое поневоле, было названо Снорри. Она мяукала, призывая к себе внимание. Я неохотно и лениво посмотрел в сторону этого хищного зверя и понял, что это зверь может быть охотником только за человеческим одиночеством и тоской. Она разрывала их и беспощадно кромсала. Оставляя человеку ничего, кроме беспричинного счастья. Я улыбнулся. А что оставалось делать? Поддаться безумию? Когда в четырнадцатом веке мировой эпидемией была черная смерть, сейчас же наша кара – это серая жизнь. Притом осознание этого – в средние века такого не было. Но. Если черную смерть победить было нельзя и лишь волей случая человеческая иммунная система выработала противоядие, то лекарство от серой жизнь есть. Но должен признать, добыть его в наше время дело не из простых. Вылечиться можно беспричинной радостью. Не на комеди-шоу и не в клубах. Это принужденный смех. Не принужденный – это когда ты понимаешь, что все плохо, но тебе все ровно хорошо. Смех без причины – признак здорового человека. Дураки – это те, кто смеются в специально отведенных для этого местах и тратят много денег, чтобы их веселили и смешили. Настоящее счастье – это то, что сидит у тебя на коленках и ласково мяукает, или прислонилась к твоему плечу, чтобы согреться в холодный осенний вечер. Вся жизнь – сплошная боль, но все не так уж и плохо…