Ночь Небесных Светлячков. Истории о Добре и Зле - стр. 21

– Да, – всхлипнул баркас и снова задрожал.

– Вот и хорошо, – кивнула чайка и уселась на палубу, поджав под себя лапы, – тогда рассказывай мне, что тебе сегодня снилось.

– Мне снится только оно, ты же знаешь.

– Да, знаю, – она снова бросила взгляд на горизонт, – сегодня будет жестокий шторм. Очень жестокий…

Шторм бушевал как в последний раз. Резкие порывы ветра раскачивали баркас, заставляя его скрипеть и пищать. Огромные волны накатывали на берег, обдавая градом брызг его корму. Молнии прочерчивали в небе витиеватые линии, на мгновения выхватывая из темноты чайку, прижавшуюся к борту баркаса.

Они молчали. Все равно из-за шторма сложно было разобрать слова, да и не нужны они были. Баркас чувствовал на своей спине этот маленький комок перьев и ему становилось не так горько от своего одиночества. Чайка ощущала дрожь судна и понимала, что, находясь здесь, она делает нужное и важное дело для своего друга, поддерживая его в трудную минуту.

– Что это?

Удивленный голос баркаса прорезался сквозь грохот волн.

– Где?

Чайка поднялась на лапы и закрутила головой во все стороны.

– Что происходит? Чайка, ты здесь?

– Здесь! Что случилось?

– Мне кажется, я двигаюсь. Что это?

Чайка выглянула за борт. Действительно – баркас потихоньку скользил к воде по песку. Море так разбушевалось, что волны, не успевающие возвращаться обратно под напором своих собратьев, докатывались до баркаса, потихоньку приподнимая его и увлекая за собой.

– Получилось! – Чайка даже подпрыгнула на месте. – Я же тебе говорила! Все обязательно случится, даже если ты в это не веришь! Море забирает тебя обратно!

– Неужели это правда? – Голос баркаса дрожал от волнения. – Оно не забыло обо мне!

– Я же говорила тебе, что оно сегодня как будто к чему-то готовится! Оно готовилось ко встрече с тобой! Слышишь?

Баркас молчал и медленно скользил к морю. Еще полчаса – и его корма качнулась на воде, а затем и форштевень, царапнув напоследок берег, оторвался от него навсегда. Баркас снова увидел свою мечту, снова ощутил своим дряхлым телом всю мощь, силу и энергию моря. Еще через час он был уже в ста метрах от берега. Море бросало его из стороны в сторону, раскачивая на волнах, а баркас смеялся. Наслаждаясь каждым своим движением, он заливался громким и радостным смехом. Он был счастлив. Он был счастлив даже тогда, когда вода стала заполнять его прогнивший трюм, ведь он умрет не на берегу, он умрет в объятиях своей вечной любви, а что может быть лучше такой смерти…

– Чайка! Чайка! Слышишь меня? – пытался перекричать он шум шторма. – Ты была права! Оно не забыло обо мне! Оно меня не бросило! Моя судьба, мое предназначение в этой жизни! Мое море и я! Мы снова вместе, чайка!

Птица пыталась что-то ответить, но баркас ее не слышал. Оттолкнувшись от палубы тонущего судна, она взмыла в небо и принялась кружить, наблюдая за последними секундами жизни баркаса.

– Прощай, чайка! Спасибо тебе за все! Ты… всегда была… помнить… никогда не забу… прощай, ча…

Волны сомкнулись над баркасом, и он навсегда исчез в пучине своей любви.

– До встречи, друг, – тихо шепнула птица и, взмахнув крыльями, полетела к берегу.

С той памятной ночи прошло два года. Чайка часто возвращалась к тому месту, где когда-то она со своим другом проводила вечера, скрашивая его одиночество. Туда, где они любили беседовать обо всем что угодно. Туда, где все темы все равно сводились к одной – к разговорам об этом бесконечном и прекрасном море.