Ночь масок и ножей - стр. 17
Я ненавидел находиться на грани потери контроля.
– Один пенге, – мой голос был темным хрипом. – Это все, что у тебя было, так что я согласился на то, что остальной твой долг будет оплачен одной услугой, когда бы я за ней ни обратился. Без вопросов, – я прижался своим лбом к его. – Проклинай мое имя, мне все равно, но приведи эту женщину к моим дельцам целую и невредимую. Не сумеешь – и я по-другому изверну нашу сделку. Твоя жена будет хорошим началом. Нам бы пригодилась симпатичная крепостная.
– Мерзавец.
Моя рука легко касалась его груди, но тени петлями обвились вокруг его горла и запястий, сдавливая, пока он не поморщился.
– Так что выбираешь? Я, честно, не вижу здесь проблемы. Идею встретиться с Кривами уже вложили ей в голову. Она сделает это с тобой или без тебя, но в первом случае доберется до нас живой. И тогда долг перед гильдией Кривов будет уплачен, а твой мальчик будет жить.
Ансель опустил взгляд на дощатый пол, покрытый пылью, и кивнул.
– Могу я считать это согласием?
– Да, – голос мужчины был изможденным и сломленным.
Идеально.
Я выпустил его из теней своего месмера. Моя кожа горела странным ледяным жаром, пока тьма отступала обратно, в мою кровь. Вся, кроме той, что в глазах.
Я сунул руку в карман и достал пенге. Подбросив монетку, я дал ей упасть на пол.
– Приведи ее и считай, что наши дела окончены.
В три широких шага я добрался до двери, но голос Анселя меня остановил:
– Она будет драться с тобой. Если причинишь ей вред, она будет с тобой драться. Она альверка, но это ты, вероятно, и так знаешь.
Держась за дверную ручку, я оглянулся через плечо.
Ансель потянулся за монетой, затем повернулся ко мне со страдальческой улыбкой на лице.
– Есть в ней что-то сильное. Не знаю что, но у нее будет еще меньше денег, чем у меня, чтобы тебе заплатить. Раз она не может заплатить, я уверен, что ты желаешь ей зла. Невинной душе, которая и так потеряла уже слишком много. Надеюсь, боги проклянут тебя за это.
– А, не бойся, они это часто делают.
Если бы он только знал, как сильно я старался, чтобы эта ночь не настала. Но какие бы осторожные шаги я ни предпринимал, мне это не удалось. Наши дорожки пересекутся, и это, вероятнее всего, закончится смертью, если я не шагну назад в прошлое, которое хотел бы забыть.
Наивная деревянная роза обожгла меня там, где касалась груди под туникой. Я отказывался задумываться об этом, пусть даже на мгновение.
– До завтра, – я открыл дверь, широко ему улыбаясь. – О, и, Ансель, не опаздывай больше.
В естественных тенях мир мог наконец перестать вращаться. Неустанное биение моего пульса могло замедлиться, пусть и всего на миг.
Это бы принесло долгожданное облегчение после того жара в груди. Я сделал ошибку, а я никогда их не делал. Вот так оступиться в игре в ножи означает смерть и кровь.
Почти два года мы искали, давали взятки и выслеживали Хагена Штрома. Когда мы его нашли, то стали тщательно работать, чтобы устроить его освобождение из северной морской тюрьмы.
Наши фальшивые бумаги о помиловании были идеальными.
Но однажды ночью он проскользнул сквозь наши пальцы. Как маскарад вообще о нем узнал? Даже будучи в шоке, я мог бы работать и с внезапно нарисовавшимся маскарадом. Проблемы начались, когда она не послушалась. Если бы она сохраняла спокойствие, если бы ушла в конюшню, мне бы не пришлось все еще вести эту проклятую битву.