Ночь голубой луны - стр. 7

– Что за фантазии, дорогая!..

И заговорила о том, что дома дел хоть отбавляй, что нужно прибраться, покормить Верта и помыть посуду.

А теперь Берегиня так рассердила Синь, что та готова была её убить. И рассердила она не только Синь, но и месье Бошана, и даже Доуги.

В общем, теперь все сердиты на неё. ВСЕ, КАК ОДИН.

Синь часто говорила, что Устричный посёлок – это «замкнутый мирок». И вот пожалуйста – теперь этот «замкнутый мирок» был против Берегини.

– Есть только один человек на свете, который может нам помочь, Верт, – сказала Берегиня, – это моя мама. – И, помолчав, добавила: – Потому что она – русалка.

Сидя в шлюпке и глядя на зеркально-гладкую поверхность пруда, Берегиня накрыла ладошкой талисман, который всегда носила на груди. Талисман был холодный, словно льдинка. Сквозь майку он холодил ей пальцы. И ещё она чувствовала, как бьётся сердце. Тук-тук-тук. Другой рукой Берегиня нащупала статуэтку Йемайи, что лежала в заднем кармане джинсов. Даже сквозь плотную джинсовую ткань она ощущала рельеф деревянной фигурки.

Накрыв одной рукой талисман, другой – фигурку Йемайи, Берегиня загадала желание.

– Пусть нам повезёт, Верт! – сказала она. – Нам слишком долго не везло. Зато теперь пусть повезёт!

Услышав своё имя, Верт завилял хвостом. Хвост его зашуршал по дну шлюпки.

Верт – сокращённо «верный товарищ». Берегиня почесала у него за ухом, а он в ответ лизнул её в лицо мокрым горячим языком.

– Фу! Горячий поцелуй! – поморщилась Берегиня, вытирая лицо тыльной стороной руки.

Верт тоненько заскулил: «Вернё-ё-ё-ёмся! Скоре-е-е-ей! Вернё-ё-ё-ёмся!» Для убедительности он даже положил переднюю лапу на колени Берегини. «Скоре-е-е-ей! Скоре-е-е-ей!» – поскуливал он. Псу не нравилось, что они ушли из дома. Он чувствовал что-то неладное.

Верт боялся темноты. Она настораживала его, и он был охвачен тревогой. Ему не нравилось сидеть в шлюпке в такой поздний час. Лучше было бы спокойно лечь спать в комнате Берегини, чтобы всё было как всегда: хозяйка – в кровати, а пёс – на полу на коврике.

Тревога гораздо хуже блох. От неё всё тело ныло и зудело. Берегиня сняла лапу с колен и постаралась подбодрить пса:

– Всё в порядке, дружок. Вот увидишь. Всё будет отлично! Раз-два – и готово!

Пёс снова лизнул её прямо в нос. Он не считал, что всё в порядке, раз они сидят с хозяйкой в шлюпке в кромешной тьме.

– В конце концов, ты ведь у меня отличный пёс-ищейка, – продолжала утешать его Берегиня.

Это была правда. Верт легко находил любую пропажу: тапочки, завалившийся куда-то носок, чайную ложку, крохотный ключик от шкатулки, в которой Берегиня хранила свой дневник, серёжки Синь или тетрадку с домашним заданием.

А ещё Верт находил красивые ракушки и бездомных щенков – например он нашёл Второго, которого взял к себе Доуги. Верт находил полосатых губанов и пятнистых ящериц гекконов. Он мог бы найти всё, что угодно, даже упавшую звезду. Но сейчас псу-ищейке было не до находок. Его охватывала тревога.

Берегиня снова перегнулась через борт шлюпки.

– Я знаю, вы там, – сказала она, вглядываясь в чёрную воду.

А вдруг крабы снова позовут её? Она заткнула пальцами уши. Нет уж, хватит. Она больше не хотела ни видеть, ни слышать крабов. Ни одного, даже самого крошечного краба, ни через десять, ни через тысячу, ни через сто миллионов лет.